Томас Марк Маккерли - Ликвидатор. Откровения оператора боевого дрона

Ожидание затянулось. Я рассчитывал получить от Тони какой-нибудь ответ довольно скоро. По меньшей мере мы знали, что подозрительные люди вооружены и, скорее всего, являются боевиками.

Мы стали терять терпение.

– Тони, есть новости?

– Немного, – ответил он спустя мгновение. – Эл говорит по телефону с верхами. Ушел сразу же, как только ты сообщил.

Под верхами подразумевались вышестоящие командные инстанции. Эл запрашивал разрешение на действия. Если это бен Ладен, то Эл не мог в одностороннем порядке принимать решение относительно такой важной цели. Потенциальный ракетный удар требовал уймы согласований. Я посмотрел на часы на HUD-дисплее. Мы уже более двадцати минут следили за мужчинами, которые неторопливо брели вдоль хребта.

– Какие у вас настроения, Тони?

Я понятия не имел, что происходит в ООЦ. Хотелось узнать, какая там царит атмосфера.

– Аналитики неслабо возбудились, – ответил он. – Уже некоторое время проводят процедуру подтверждения.

Подтверждение личности всегда представляло проблему. Пока бен Ладен не помахал нам ручкой или не поднял вверх большой палец, нам оставалось лишь полагаться на набор специальных протоколов, с помощью которых можно было бы с определенной степенью достоверности идентифицировать личность человека внизу.

Протоколы, или правила применения оружия, определяют, как, когда и можно ли вообще атаковать цель. В отличие от истребителей, начальники ООЦ – от самых низших до самых высших чинов, имеющих прямой выход на президента, – должны взвешивать любой удар с «Хищника». Все, что касалось бен Ладена, подразумевало звонок в Белый дом. «Нет» на любом уровне командной цепочки означало автоматический запрет на атаку.

На случай, если нам дадут добро, я начал обсуждать с Дани варианты действий. Кроме того, стал готовить к пуску ракеты «Хеллфайр», чтобы иметь возможность нанести удар в любой момент.

– Охранники важности не представляют, ими можно пожертвовать, – сказал я. – Имеет значение только одна цель.

Однако скалы могли создать проблему. Они обеспечивали боевикам некоторую степень защиты. Чтобы контактный взрыватель привел к детонации заряда «Хеллфайр», ракета должна прийти в физическое соприкосновение с объектом поражения. Если она взорвется за каким-нибудь скальным выступом…

– Можно ударить вот по этой высокой скале, чтобы увеличить зону осколочного поражения, – высказала Дани свои соображения.

Я согласился и стал прикидывать курс атаки. Но тут наше совещание нарушил Тони.

– Эл возвращается. Не очень радостный.

Затем последовала долгая пауза, после которой в радиоканале снова раздался голос Тони.

– Передаю в чат координаты, – сказал он.

Я ввел полученные координаты в систему. Как оказалось, нас отправляли в совершенно произвольную точку где-то на западе, очень далеко от нашей первоначальной цели, до которой оставалось лететь еще километров пятьдесят на север.

– Тони, – сказал я, – это место у черта на куличках.

– Следуйте по координатам и ждите.

Ответ Тони был лаконичен и лишен приятельского тона, который звучал в его голосе несколькими минутами ранее. Чувствовалось, что говорил он под диктовку. Кто-то в верхах не хотел, чтобы мы следили за этой целью, причем не хотел настолько сильно, что даже заставил ООЦ отменить запланированную операцию, несмотря на то что это образует серьезный пробел в составляемой нами картине жизни нашей основной цели.

Я вывел «Хищник» из режима полета по кругу и направил его по заданным координатам. Ракеты вернули в спящий режим. Дани навела перекрестье камеры на соответствующую координатам точку, и следующие три часа мы таращились на голые скалы.

Я так и не понял, почему нас выдворили из того района. ООЦ следовало бы направить нас к нашей основной цели. Но кто-то настолько не хотел, чтобы мы следили за У. Б. Л., что был готов сорвать нашу операцию по составлению карты жизни курьера террористов. Подобно цепи доказательств в уголовном расследовании, карта жизни должна быть цельной, без пробелов, чтобы составить четкую схему жизни подозреваемого, исключающую вероятность слежки не за тем человеком. Я негодовал, понимая, какой ущерб нашей операции принесет это бессмысленное созерцание гор. Мне хотелось знать, кем был тот человек в горах и почему кому-то понадобилось его прикрывать.

Когда нас сменил новый экипаж, я поехал в Объединенный оперативный центр переговорить с Элом. ООЦ размещался в офисном здании, неподалеку от нашего лагеря.