Теодор Гладков - Николай Кузнецов

Прыжки с парашютом. Ориентирование на местности. Стрельба из всех видов советского и немецкого личного оружия. Владение холодным оружием и приемами самбо. Подрывное и шифровальное дело. И многое, многое другое…

Непрерывные повторения, до оскомины в зубах, легенды – его новой биографии, знать которую он должен во сто раз лучше настоящей.

Пауль Вильгельм Зиберт. Лейтенант 230-го пехотного полка 76-й пехотной дивизии. Сын лесничего в имении князя Шлобиттена, неподалеку от Эльбинга в Восточной Пруссии. Отец – Эрнст Зиберт – погиб в 1915 году на фронте. Мать Хильда, урожденная Кюнперт, умерла за несколько лет до этой войны. До поступления в военное училище служил в том же имении помощником управляющего.

Участвовал в походе во Францию. После тяжелого ранения под Курском, временно, до полного выздоровления, является чрезвычайным уполномоченным хозяйственного командования по использованию материальных ресурсов оккупированных областей СССР в интересах вермахта – «Виршафтскоммандо» (сокращенно «Викдо»).

Награжден медалью «За зимний поход на Восток» (немецкие солдаты между собой называли ее непочтительно, но метко «Мороженое мясо»), кавалер ордена «Железного креста» второго и первого классов.

Организация и структура – в мельчайших деталях – германских вооруженных сил. Порядок официальных и неофициальных отношений между военнослужащими. Награды, звания, знаки различия всех родов войск полиции и СС.

Имена, фамилии, чины, звания и должности огромного количества людей – от высших гитлеровских сановников и до своих бывших батальонных и ротных командиров.

Внимательное изучение захваченных подлинных немецких документов – от солдатской книжки и до железнодорожных билетов. Чтение дневников и писем, взятых у пленных или снятых с убитых гитлеровцев.

Наконец Николай Кузнецов впервые видит себя в большом зеркале, облаченным в полную полевую форму лейтенанта гитлеровской армии. Да он ли это?!

По спине невольно пробежал холодок – таким ненавистным показался ему, Николаю Кузнецову, незнакомый человек, стоящий перед ним во весь рост. Но с точки зрения разведчика Николая Васильевича Грачева лейтенант Пауль Вильгельм Зиберт выглядел превосходно. Подтянутый, строгий, по-мужски привлекательный. Форма сидит, словно родился в ней. Погоны, пуговицы, ремень с пряжкой, орел над правым карманом, сжимающий в когтях свастику, петлицы – все в полном порядке. Под левым карманом наглухо приколот «Железный крест» первого класса. В петлю второй пуговицы продернута красно-бело-черная ленточка второго.

Будущий партизанский врач Альберт Цессарский вспоминал много лет спустя, как он впервые увидел Кузнецова в немецкой форме:

«…Я просто не верил своим глазам. Он гордо запрокинул голову, выдвинул вперед нижнюю челюсть, на лице его появилось выражение напыщенного презрения.

В первое мгновенье мне было даже неприятно увидеть его таким. Чтобы разрушить это впечатление, я шутливо обратился к нему:

– Как чувствуете себя в этой шкурке?..

Он смерил меня уничтожающим взглядом, брезгливо опустив углы губ, и произнес лающим, гнусавым голосом:

– Альзо, нихт зо ляут, герр арцт! (Но не так громко, господин доктор!)

Холодом повеяло от этого высокомерного офицера. Я физически ощутил расстояние, на которое он отодвинул меня от себя. Удивительный дар перевоплощения!»

Перед зеркалом Кузнецов расхаживал часами, отрабатывая движения, позы, манеры. Учитывалось все: в русской армии, например, по стойке «смирно» всегда полагалось руки плотно прижать к телу, в германской прижимали только ладони, локти же при этом выворачивались наружу, отчего по-петушиному выпячивалась грудь.

То, что Кузнецов был человеком штатским, неожиданно кое в чем помогло: кадровому советскому офицеру самое обычное воинское приветствие, которое после многих лет службы отдается под козырек всей ладонью, конечно, совершенно механически, переделать на немецкое было бы чрезвычайно трудно.

В сущности, Николай Иванович занимался сейчас уже мелочами, но их, этих мелочей, было такое огромное множество, что, в полном соответствии с законами диалектики, количество перерастало в качество: именно их точное и полное соответствие и должно было превратить сугубо штатского русского человека в кадрового прусского лейтенанта. И любая из этих мелочей могла бы провалить разведчика: вздумай он взять под козырек полной ладонью, как того требует Устав Красной Армии, на улице Ровно его немедленно изобличит даже не опытный следователь контрразведки, а первый же встречный рядовой солдат.