Василий Пипчук - Записки разведчика

– Пипчук, отвечай урок.

Я с неохотой поднялся из-за парты и начал считать:

– Айн, цвайн, драйн, четверайн, пяти… Класс дрогнул от взрыва смеха. Елена Константиновна резко повернула голову. На ее очки в позолоченной оправе упали лучи солнца. По стенам метнулись два белых пятнышка.

– Садись, – строго сказала она. – Зер шлехт! Почему я вспомнил эту картину из школьной жизни? Наверно, потому, что мне стало стыдно. Стыдно от того, что я, воюя с немцами, не знаю их языка. Но мне, рядовому разведчику, до сегодняшнего дня это было простительно. А сейчас, когда меня выдвигают в командиры?

– Ну, что вы, товарищ подполковник, – смущенно ответил я, – какой же из меня командир? Вы меня лучше…

– Ну нет, – перебил подполковник. – Уже имеется приказ.

– Приказ уже подписан, – подтвердил майор Боровиков.

Преодолев смущение, я задумался: к чему вся эта церемония? Ведь раз приказ уже есть, сообщить о нем мог бы и не подполковник. Я насторожился.

– Мы тебя решили взять в армейскую разведку, – вдруг сказал подполковник. – Как ты смотришь на наше предложение?

Я вообще никогда не спешу с ответом, а тут и совсем смолк. Стою, думаю, а перед глазами – боевые ребята-разведчики. Друзья, с которыми я каждодневно делил радость, печаль, невзгоды. И вдруг – покинуть их, уйти от них навсегда. Ни за что!

И я отказался. Мой довод – дружба сроднила нас навеки – был принят во внимание.

В роте, куда я вернулся из штаба, меня окружили товарищи.

– Что, накачку дали?

– Получил новую задачу?

– Нет, – отрезал я.

– Тогда зачем вызывали? – настойчиво допытывался Шолохов.

– Младшим сержантом сделали… А потом предложили перейти в армейскую разведку.

– И как?

– Кажется, выкрутился…

– Кажется… – обидчиво протянул Шолохов. – А если снова вызовут и прикажут прибыть к новому месту службы?

– Все равно из роты никуда не уйду, – рассердился я.

– Вот это да! Значит, навеки вместе?

Я кивнул. Шолохов снял шапку и крикнул:

– А ну, ребята, качнем новоиспеченного командира!..

Повозились, пошутили и взялись за оружие. Потом получили боеприпасы и пошли на передний край.

Далеко окрест лежала изрытая воронками ничейная полоса, залитая ярким, крепко греющим солнцем.

– А все-таки весна свое берет, – задумчиво сказал Карабердин. – Ей и война нипочем.

И мы примолкли. Над траншеей с оттаявшим бруствером, над проталинами, над вывороченной снарядами землей поднималась голубоватая дымка испарений, а над пробившейся первой молодой зеленой травкой проносились заливистые очереди немецких пулеметов.

Весна и война.

Какие два противоположных понятия! И, пожалуй, впервые за все время подумалось, что хорошо бы вытянуться на солнце, дышать и греться. И никуда не идти, под пули, под смерть. Но даже для этих расслабляющих мыслей не хватало времени. Справа донеслось громкое «ура». Это наш сосед пошел в атаку. Ждали своего сигнала и стрелки нашей дивизии. Они напряжены и сдержаны. Над немецкими окопами вспыхивают облака арт-налета. Мерный шелест снарядов над головой заглушается сливающимся гулом выстрелов и разрывов. В ясном весеннем небе появилась ракета и, роняя звездочки, пронеслась, наконец, под самым солнцем, ярким и ласковым. Кто-то, недалеко от меня, поднялся и крикнул во весь голос:

– За Родину! Вперед! Ура!

Эхо могучего слова «ура», прижимаясь к земле, пронеслось над траншеями и окопами. На безжизненную, выбитую и обожженную землю ничейной полосы высыпали красноармейские цепи и под прикрытием артиллерийского вала бросились вперед. Вскоре они уже ворвались во вражеские окопы, огнем вытеснили немцев к Бугу.

На этот раз мне впервые дали самостоятельное задание, пожалуй, самое трудное из всех, которые приходилось выполнять раньше.

Под ночным, но теплым весенним дождем, хлюпая по колено в жидкой грязи, мы к утру подошли к селу Мегия (в семи километрах от города Первомайска).

Вначале, не прячась, мы стояли в полный рост: оценивали обстановку. Село горело. Прикрытые серой пеленой дождя и дымом, немцы поспешно спускались к Бугу. Но моста в этом месте не было. Как и на чем же переправлялись фашисты? Надо узнать.

Перебегая от дома к дому, мы незаметно подошли к переправе и поначалу удивились. Фашисты по колено в воде брели за машинами. Прямо по реке.

– Упрятали мост от «глаз» авиации, – сказал кто-то из разведчиков.

Разведчик был прав. Немцы построили настил моста ниже уровня реки, и заметить его можно было только вот, так – визуальным наблюдением. И хотя немцы перехитрили наших воздушных разведчиков, но двигались они по этому подводному мосту все-таки медленно, и поэтому на берегу сбились в кучу машины, орудия и люди.