Александр Казанцев: Через бури

— Все заменили, — воскликнул он. — Теперь понимаю, при чем тут театр, где мы видели, как созданная у нас на глазах статуя ожила. Так и моя «олимпия». Придется заменить в ней еще одну деталь.

— Какую? — поинтересовалась Лена.

— Имя. Теперь она уже не Диана, превратившаяся в лом, а ожившая Галагея, какую мы с тобой видели.

— Вот и прекрасно. Пусть у тебя будет Галатея. Это лучше, чем Диана, богиня охоты, то есть убийств. Не забудь поблагодарить за нее генерала Гагина.

— Ах, вот как! Ларчик просто открывался. Ведь это уже будет третья «олимпия», мне переданная.

— Он знал, какой ей предстоит путь. Генерал Гагин тепло встретил полковника.

— А борода где? — воскликнул он. — Без бороды тебя бояться не будут. Здоровье как? Под счастливой звездой родился! Мне докладывали, что не жилец ты на белом свете. Хирург рассказывал: ты уже и не стонал, когда он тебе голову без наркоза склеивал.

— Да вот, товарищ генерал, выбрался, а стонать стыдно было… полковник все-таки.

— Всем бы так мыслить. Теперь что? В Москву поедешь — опять за руль сядешь?

— Так точно, товарищ генерал.

— Ну, молодец! Получил «благодарность» за раскулачивание Германа Геринга? Он-то, наверное, тебя заочно к расстрелу приговорил. И мину на дороге, думаю, благословлял.

— Ему меня не казнить, а вот самому от петли не уйти. Я слышал — судить их будет международный трибунал.

— На открытом заседании, чтобы весь мир знал.

— Разрешите идти, товарищ генерал?

— Книжку свою пришли непременно, как обещал!

— Я выполню. Адрес ваш сохранил.

После встречи с генералом Гагиным Званцев с былой энергией занялся подготовкой автоколонны к дальнему пути. Предстояло проехать Австрию, Венгрию, Румынию, нашу Бессарабию, Украину через Киев — и до Москвы, преодолев пять тысяч километров. К сожалению, Колю Поддьякова отозвали в его трест в Москву. Но из Вены приехал в помощь Званцеву подполковник Карахан из Госплана СССР. Деятельно помогал и начальник штаба Званцева майор Асланов, настоявший, чтобы одну из крытых полуторок оборудовать под мастерскую. Еще две полуторки загрузили различной аппаратурой для лабораторий иоси-фьяновского института и, кроме новенькой «олимпии-галатеи» — еще одна легковая машина «адлер», с передними ведущими колесами, каких в нашей стране не делали. На две легковые машины был один шофер, молодой парень, угнанный в Германию в пятнадцатилетнем возрасте. Он был взят Званцевым под свою команду в Бруке-на-Майне. Там девятнадцатилетний солдат принял в воинской части присягу служить Родине.

Колонна из шести машин, одна за другой, выехала со двора уютной гостиницы, где несколько месяцев жили полковник Званцев и его команда. Провожать их трогательно вышел весь обслуживающий персонал, начиная с моложавого толстяка-хозяина и кончая горничными, вытиравшими глаза платочками или белоснежными передниками.

Колонна двинулась в путь. Званцев вел впереди свою «галатею». Рядом с ним сидел его новый помощник Карахан. Следом на «адлере» — альпийский новобранец, затем шли грузовики с аппаратурой. В арьергарде вереницу автомобилей замыкала мастерская с майором Аслановым и пожилым автомехаником, призванным устранять все неполадки в пути.

С грустью выезжал Званцев на знакомые виражи альпийской, дороги, к которым он так привык. Он вернул своей стране уничтоженное нацистами оборудование нескольких заводов, считая в то же время, что способствует возрождению штирийской промышленности, избавляя ее от устаревших станов, место которых займут новые машины передовой технологии. И выходит, думал Званцев, как это ни парадоксально, его операция подобна старинному кровопусканию, стимулирующему активность организма. Он оказал Штирии вице-королевскую услугу. И ему стало жаль покидать страну, хотя здесь он едва не расстался с жизнью. Впереди — тысячи километров пути, несколько стран и неведомые приключения.

И они не заставили себя ждать. Позади остались и Вена, и Будапешт, колонна проезжала по Трансильвании со смешанным населением румын и венгров. Через небольшую мелкую речушку был перекинут старинный арочный мост — дуга, упирающаяся в берега. Выйдя из машины, Званцев заботливый хозяин, стал наблюдать, как машины его колонны, одна за другой, взбирались на кручу арки и скатывались с нее, тормозя около командирской машины. В деревушке у моста всех их ожидала остановка на ночлег.

Последней на мост взбиралась мастерская с майором Аслановым и автомехаником, клевавшим носом за рулем. И тут сказался враг всех дальних автопробегов — властный и неодолимый сон. Машина завиляла на подъеме, а водитель не выправил ее, и она, сбив жиденькие перила, сошла правыми колесами с панели моста и боком кувыркнулась вниз. Сделав в воздухе полное сальто, грузовик встал всеми четырьмя колесами на дно мелководной речушки. Это походило на чудо, но, к ужасу Званцева, оно произошло на глазах у всех, кто был на берегу.