Зинаида Красневская - Переводчики, которым хочется сказать «спасибо»

Поясню, что речь идет об одноименном стихотворении Кристины Рос­сетти (1830—1894), не самой известной на сегодняшний день английской поэтессы Викторианской эпохи, родной сестре одного из наиболее ярких представителей художников-прерафаэлитов Данте Габриэля Россетти, тем не менее, обессмертившей себя несколькими бесспорными поэтическими шедеврами. «Восхождение» из их числа. Бессчетное количество пере­водчиков пробовали перевести это внешне незамысловатое, но бездонно глубокое стихотворение о смысле жизни и всего того, что связано с уходом из нее. В этом может убедиться любой, кто пошарит пару часов по тому же интернету. И никому из пытавшихся этот стих не дался в руки. Утверждаю это вполне компетентно, как переводчик. В одном варианте режут глаз буквализмы, в другом — бесконечные отсылки к небесам и Богу, чего и близко нет у автора оригинала. Да, никому не дался этот стих! За исклю­чением Виктора Топорова, который перевел его на русский язык в 1999 году. Можно сказать, на стыке времен, когда все в некотором ажиотажном смятении готовились к встрече Миллениума.

Помнится, когда я впервые прочитала этот перевод, то невольно порази­лась прозрачной простоте каждого слова и виртуозному «перевыражению», цитируя все того же Пушкина, некоторых особенно сложных метафор, которые при всей их кажущейся понятности очень трудны для перевода. А потому некоторые стихотворцы-переводчики даже не стали раскалывать эту головоломку, предпочтя буквальный перевод. Но не буду утомлять чита­теля ненужными подробностями. Позволю себе лишь негромкий возглас «Вуаля!», которым фокусники-иллюзионисты обычно завершают очередной эффектный номер, извлекая из собственной шляпы кролика.

Вот и я восклицаю: «Вуаля!» и предлагаю для истинных гурманов от поэзии блистательный перевод этого стихотворного шедевра, выполнен­ный Виктором Леонидовичем Топоровым, причем в сопоставлении его с оригиналом. А как же иначе? Ведь настоящий гурман способен получить полное наслаждение, только сопоставив подлинник с тем, что вышло из-под пера переводчика. Кстати, на подобный эксперимент мы с вами, дорогой читатель, уже однажды решились, когда вели речь о поэзии Силь­вии Плат в одном из очерков цикла «Пантеон женских сердец». И ничего страшного! Никакого отторжения тогда ни у кого не возникло. Попутно спешу успокоить всех сомневающихся: текст оригинала с точки зрения его лексики настолько прост, что будет понятен даже тем, кто пока еще нахо­дится на начальных этапах освоения английского языка и все еще прикован ко всяким разным самоучителям и словарям. Итак, приступим!

Christina ROSSETTI

Up-Hill

Does the road wind up-hill all the way?

Yes, to the very end.

Will the day’s journey take the whole long day?

From morn to night, my friend.

But is there for the night a resting-place?

A roof for when the slow hours begin.

May not the darkness hide it from my face?

You cannot miss the inn.

Shall I meet other wayfarers at night?

Those who have gone before.

Then must I knock, or call when just in sight?

They will not keep you standing at that door.

Shall I find comfort, travel-sore and weak?

Of labour you shall find the sum.

Will there be beds for me and all who seek?

Yea, beds for all who come.

Кристина РОССЕТТИ

Восхождение

(Вверх по холму)

Дороги нет ли поровней?

Лишь эта, на холмы.

И целый день идти по ней?

До тьмы, друг мой, до тьмы.

А на холмах стоит ли дом?

Его скрывает мрак.

Во мраке — мимо не пройдем?

Пройти нельзя никак.

Кого случится повстречать?

Тех, кто ушел до нас.

Мне постучать или позвать?

Там ждут и в поздний час.

Что ждет — покой и тишина?

Там очень тихий край.

Постель постелена для сна?

Постелена. Ступай.

Перевод Виктора ТОПОРОВА (1999)

Вот такими шедеврами обогащают нашу великую литературу наши великие переводчики. Низкий им поклон за это и вечная благодарность за их неимоверные труды. Пару слов в качестве сопоставительного анализа, без которого никак не обойтись, если берешься говорить о переводчиках и переводах. Как видно при внимательном прочтении оригинала, язык стихотворения Россетти очень прост: такой неспешный диалог между тем, кто собирается в долгий путь, и не просто в путь, но в дорогу, веду­щую в гору, и тем, кто явно поджидает странника в конце этого пути. Однако лексическая простота — вещь обманчивая. Ведь каждое слово в художественном тексте может до неузнаваемости изменить свой смысл, будучи включенным в какое-нибудь образное выражение. Так, к при­меру, произошло со словом ‘labour’ (труд) в очень непростой метафоре «of labour you shall find the sum», что в буквальном переводе означает приблизительно следующее: «Там тебя поджидает итог всех твоих тру­дов». Что уже по умолчанию означает, что трудов больше не будет, что все испытания позади и усталый путник обретет, наконец, тот самый долгожданный покой и отдохновение, которые он так жаждет обрести. То самое знаменитое чеховское «Отдохнем!» из его «Дяди Вани». Помните? «Ты не знал в этой жизни радостей, но погоди, дядя Ваня, погоди. Мы отдохнем. Мы отдохнем!»