Андрей Судоплатов - Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 2

Но, с другой стороны, я все еще не был реабилитирован.

Горбачева между тем интересовало, как готовились и передавались приказы по уничтожению людей и способы их ликвидации. Меня посетил в связи с этим генерал-майор Шадрин, отвечавший в КГБ за выполнение специальных поручений. Я объяснил, что полные отчеты об этом хранятся в архивах ЦК партии, и указал, что лично я подготовил два написанных от руки отчета об операциях в Мехико и Роттердаме, за которые отвечал. Другие отчеты писались от руки высшими должностными лицами, непосредственно занимавшимися этими операциями — Огольцовым, Савченко, Цанавой и Абакумовым, или Молотовым и Вышинским, когда они возглавляли Комитет информации. Для Шадрина было новостью что военная разведка в 1930–1950 годах также ликвидировала агентов-двойников и перебежчиков, этим занималась специальная группа.

По иронии судьбы, в то время как я подавал ходатайства о реабилитации, Горбачев получил своеобразное послание, подписанное тремя генералами, принимавшими участие в аресте Берия. Они потребовали от Горбачева в апреле 1985 года присвоения звания Героя Советского Союза, которое было им в свое время обещано за проведение секретной и рискованной операции. Таким образом, когда председатель Комитета партийного контроля Соломенцев готовил дело о моей реабилитации, генералы требовали себе наград. Горбачев отклонил оба ходатайства — и мое, и генеральское. Генералам напомнили: 28 января 1954 года они уже получили за эту операцию по ордену Красного Знамени, и Центральный Комитет не счел целесообразным возвращаться вновь к этому вопросу».

В 1990 году отец узнал от высокопоставленного сотрудника КГБ, что Горбачев недоволен тем, что процесс демократизации выходит из-под контроля. Осенью этого года КГБ и Вооруженные Силы получили приказ подготовить план о введении военного положения. В это же время вдвое увеличили жалованье всем военнослужащим.

Существенную моральную поддержку получил отец и от генерал-майоров КГБ Кеворкова и Губернаторова. Они воспользовались назначением бывшего начальника Идеологического управления КГБ генерала Абрамова заместителем Генерального прокурора СССР и у него в кабинете изучили его дело. По их словам, четыре тома дела содержали слухи, а никак не конкретные свидетельства против отца и Эйтингона. Что было еще важнее, они обнаружили записку Политбюро с проектом решения: принять предложение Комитета партийного контроля и КГБ о реабилитации Судоплатова и Эйтингона по вновь открывшимся обстоятельствам и ввиду отсутствия доказательств их причастности к преступлениям Берия и его группы, а также принимая во внимание вклад в победу над фашизмом и в решении атомной проблемы.

Это придало отцу уверенности. Его новое заявление о реабилитации было поддержано не только КГБ, но и высокопоставленными лицами в аппарате ЦК партии. Гласность дала мне возможность использовать прессу. Отец, хорошо владея пером, написал обстоятельное письмо в комиссию А. Яковлева по реабилитации жертв политических репрессий, в котором заявил, что намерен сообщить прессе о том, что правда о реальном механизме репрессий скрывается до сих пор, и в частности в самом ЦК партии. В другом письме — В. Крючкову — отец просил передать в прокуратуру копии документов о его разведработе и назвал номера приказов (их ему подсказали друзья в КГБ) о задачах подразделений, которыми он руководил. Это могло установить, что его дело практически сфальсифицировано.

КГБ отреагировал незамедлительно. Заместитель начальника управления кадров уведомил его, что все документы, перечисленные в письме, заверены в КГБ и направлены в прокуратуру с рекомендацией проанализировать и рассматривать как новые материалы по делу отца. Его пригласили в военную прокуратуру, где сообщили, что дело будет пересмотрено. Они также перепроверили дело Абакумова и его группы. Новое расследование заняло год. У отца, как он говорил, сложилось впечатление, что расследование проводилось по чьему-то негласному указанию.

И тут начали происходить странные вещи. Дело Берия было изъято из прокуратуры и передано в секретариат Горбачева. Затем некоторые документы из него исчезли. Вскоре после этого в газете «Московские новости» появилась статья с грубыми нападками на отца, в которой приводились цитаты из обвинительного заключения по делу Берия и утверждалось, что по указаниям отца на конспиративных квартирах в Москве и других городах организовывались тайные убийства людей с помощью ядов. Отца снова, но уже «демократические» деятели (все они, кстати, вышли из здания на Старой площади) ретиво обвиняли как соучастника Берия, не упоминая о его работе в разведке. Газета просила читателей присылать любую информацию, связанную с Судоплатовым, так как в деле Берия нет фактов и конкретных имен его жертв. Реакции читателей не последовало. В редакционном примечании к статье Егор Яковлев, редактор «Московских новостей», писал, что необходим закон о контроле за оперативной работой спецслужб и в особенности токсикологических лабораторий, занимающихся ядами, как в ЦРУ, так и в КГБ.