Елена Мурина: Ван Гог

Как это нередко бывает, именно первооткрыватель Ван Гога, рано умерший критик Альбер Орье, написавший первую, еще прижизненную статью о художнике, обратил внимание на эту особенность вангоговской живописи, связанную с двуединой природой его личности. «Ван Гог не только великий живописец, упоенный своими искусством, палитрой и натурой, — он также мечтатель, страстный верующий, который живет прекрасными утопиями, идеями и мечтами» 6, - писал Орье, положив свое наблюдение в основу анализа живописи Ван Гога. Правда, будучи адептом символизма, Орье безоговорочно причислил Ван Гога к художникам этого направления. Однако он правильно поставил проблему своеобразия Ван Гога, в полную меру оценив организующее значение «утопий, идей и мечтаний» для формирования живописи Ван Гога, выражающей с помощью натуры закрепленную в них духовную реальность.

Трансформированные романтические идеи сверхжизни и сверхискусства, сливающиеся в целостное всепоглощающее творчество, направляют не только его сознание и линию жизненного поведения, но и каждодневную работу. Именно потому он достиг того, что его человеческая сущность неотделима от творческой, его образ жизни полностью обусловлен методом работы, себя он подчиняет искусству, а искусство преобразует по своему образу и подобию.

Иначе говоря, искусство стало исчерпывающим содержанием жизни Ван Гога, благодаря чему он достиг своей главной сокровенной цели — подчинить свое существование чему-то высшему, стоящему над обыденностью буржуазного мира. Как мы увидим, таким объектом служения для Ван Гога-художника становятся последовательно сменяющиеся, как самостоятельные фазы его творческого становления, художественные концепции, воплощению которых он вопреки всему — подчиняет свое существование. Как пишет один из наиболее глубоких интерпретаторов Ван Гога М. Шапиро, «творческий путь Ван Гога есть великая религиозно-моральная драма, а не только чистое развитие стиля или новой художественной формации. Каждая фаза его пути имеет глубоко личностный смысл, овладевает им полностью и может всегда развиваться только там, где он живет и работает» 7. Подобное же наблюдение делает Ж. Леймари: «Он интегрируется с каждой новой средой, через которую проходит, интенсивно и до конца расходуя ее возможности по строгой программе, и бежит от нее, как только она становится препятствием его творческому порыву» 8. Более того, как мы увидим, эти «смыслы» и «программы» имеют тенденцию — особенно в периоды жизни среди природы (Нюэнен, Арль, Сен-Реми- Овер) — приобретать черты своеобразной мифологизированной модели мира, воплощая которую, Ван Гог устраняет дисгармонию между его художнической волей и окружающим миром, подчиняя ей свое видение.

Потому у него так полно совпадают периоды жизни и периодизация творчества. Каждому жизненному циклу соответствует творческий цикл, замкнутый внутри себя и отличный от предшествующего и последующего. Сохраняя единство личности и единство пути, всегда оставаясь самим собой, Ван Гог претерпевает ряд метаморфоз, причиной чего являются события внутренней жизни, заставляющие его перестраивать свою внешнюю жизнь и творческие задачи. Цикличность этого роста и развития личности Ван Гога характерная особенность его пути — этого бурного, мучительного, но планомерного восхождения к своему «я», этого самораскрытия духовных и творческих богатств и потенций, сопровождавшегося находками, имевшими принципиальное значение для истории искусства. Цикличность характерна и для его собственно художественного мышления. В конечном счете она восходит к космогоническим традициям западноевропейского искусства, утраченным вследствие ренессансных реформ профессиональными; художниками, но живущим в народном фольклоре, которым Ван Гог очень интересовался. В его творчестве проявляются такие «мифологические» черты, как антропоморфность восприятия природы, приравнивание своей жизни и жизни человека вообще к природному циклу времен года, культ солнца, «эсхатологическая» идея жизни-смерти. В системе этих представлений осмысляется семантика многих важнейших произведений Ван Гога. Без особой натяжки каждая пройденная им творческая фаза, каждый цикл могут быть соотнесены с какой-нибудь из природных стихий, регламентирующей его образные, сюжетные и колористические замыслы: Нюэнен это стихия земли, Париж — воздуха, Арль — огня. Космизм вангоговского восприятия отмечают многие исследователи его творчества.