Денис Давыдов: Дневник партизанских действии 1812 года

году, что, однако же, не воспретило ему служить с честью в 1813 и 1814 года

кампании. Он ныне генерал-майором в отставке.

[54] Граф Витгенштейн обязан был взятием Полоцка ополчению, коим

предводительствовал действительный статский советник Мордвинов, которому

здесь неприятельское ядро раздробило ногу. Уже было послано войскам

приказание отступать, но ратники воспротивились, и Витгенштейн, вынужденный

их поддержать, овладел городом.

[55] Адмирал Чичагов, названный Наполеоном cet imbecile d'amiral (этот

слабоумный адмирал (фр.)), был весьма умен, остер и изъяснялся весьма

хорошо и чисто на французском и английском языках. Управление его морским

министерством было ознаменовано тремя подвигами: истреблением части

Балтийского флота (по мнению некоторых, была уничтожена лишь самая гнилая и

негодная часть флота) как бесполезного для России, потому что Зунд

принадлежит Дании, испрошением адмиралу Сенявину ордена св. Александра

Невского вместо св. Георгия 2-го класса за победу при Тенедосе, где им было

выказано более мужества, чем искусства, и переменою покроя морского

мундира. Оставив министерство, он долго жил за границей и, по возвращении

своем был послан в Молдавию, негодуя на светлейшего, лишившего его чести

подписать мир с турками, он обнаружил некоторые злоупотребления князя во

время командования его молдавскою армиею.

Он вознамерился (по мнению некоторых, вследствие особого приказания)

сделать диверсию полумиллионной армии Наполеона, подступавшей уже к Москве,

движением своим чрез Кроацию и Боснию в Италию; он для этой цели

остановился в Яссах, где, как говорят, приказал убить несколько тысяч

волов, из которых ему хотелось сделать бульон на армию. В армии Чичагова

господствовала строгая дисциплина, далеко превосходившая ту, которая

существовала в армии Витгенштейна. Во время обеда, данного Чичаговым в

Борисове, авангард его под начальством графа Павла Палена, выставленный в

Неманице, был опрокинут войсками Домбровского, которые преследовали наших

до самого города; все устремились к единственному мосту, где столпились в

страшном беспорядке. К счастью, неприятель, пришедший сам в расстройство,

не мог довершить поражения; однако несколько орудий, много обозов и

серебряный сервиз адмирала достались ему в руки. Когда Чичагов, вернувшись

из Игумена, решился атаковать французов, он, по мнению некоторых, обратясь

к своему начальнику штаба Ивану Васильевичу Сабанееву (отлично-способному

генералу, которого Ермолову удалось впоследствии оправдать в глазах

императора Александра, почитавшего его пьяницей), сказал ему: "Иван

Васильевич, я во время сражения не умею распоряжаться войсками, примите

команду и атакуйте неприятеля". Сабанеев атаковал французов, но был ими

разбит по причине несоразмерности в силах.

Военный писатель, генерал Водонкур, человек весьма умный, но не храбрый,

знавший отлично теорию военного искусства до первого выстрела и

пользовавшийся долго гостеприимством Чичагова, написал ему похвальное

слово. Генерал Гильемино, человек глубоких сведений, ясного ума и

блистательной храбрости, бывший начальником штаба 4-го италианского

корпуса, артиллерией которого командовал Водонкур, говорил мне, что он во

время сражения никогда не мог отыскать Водонкура для передачи ему

приказаний.

[56] Так как переправа совершалась 16-го числа, то покажется

сверхъестественным, чтобы я мог узнать об оной того же дня, быв удален на

сто верст от французской армии. Я сему другой причины не полагаю, как то,

что переправа началась 14-го в восемь часов утра, а как известие о том

дошло до меня посредством жителей, которым достаточно увидеть мост и десять

человек на противном берегу, чтобы заключить об успехе,- то видно, что при

появлении первых неприятельских войск на правом берегу распространился слух

о переходе всей армии, и этот-то слух дошел и до меня.

[57] Полковник Толь, добрым расположением которого я всегда пользовался,

был человек с замечательными способностями и большими сведениями. Он