Денис Давыдов - Дневник партизанских действии 1812 года

с турками, прибегнул к весьма странному средству для удержания неприятеля,

если бы он решился продолжать наступление. Он приказал приступить к

возведению нескольких редутов в расстоянии выстрела от города; но, после

нескольких выстрелов неприятеля из города, тысяча пятьсот человек рабочих,

бросив здесь весь свой инструмент, рассеялись. Город был, однако, оставлен

нашими и занят неприятельскими войсками.

После битвы князь Кутузов имел весьма любопытный разговор с Ермоловым,

который я здесь лишь вкратце могу передать. Князь: "Голубчик, ведь надо

идти?" Ермолов: "Конечно, но только на Медынь". Князь: "Как можно двигаться

в виду неприятельской армии?" Ермолов: "Опасности нет никакой: атаман

Платов захватил на той стороне речки несколько орудий, не встретив большого

сопротивления. После этой битвы, доказавшей, что мы готовы отразить все

покушения неприятеля, нам его нечего бояться". Когда князь объявил о

намерении своем отступить к полотняным заводам, Ермолов убеждал его

оставаться у Малоярославца по крайней мере на несколько часов, в

продолжение которых должны были обнаружиться намерения неприятеля[35]. Но

князь остался непреклонным и отступил. Если б Наполеон, дойдя до Боровска,

поспешил бы направить всю армию к Малоярославцу, он неминуемо и весьма

легко овладел бы этим городом; предупредив здесь нашу армию, он, без

сомнения, не встречая больших затруднений, дошел бы до Юхнова, откуда

безостановочно продолжал бы свое обратное шествие по краю изобильному и не

разоренному.

Ермолову выпал завидный жребий оказать своему отечеству величайшую услугу;

к несчастию, этот высокий подвиг, искаженный историками, почти вовсе не

известен.

В самое то время партизан князь Кудашев, находившийся между Лопаснею и

Вороновом, пошел в преследование неприятельского авангарда, заслонявшего

движение своей армии и двинувшегося уже от берегов Мочи для примкнутия к

хвосту оной.

Всякий военный человек, сведущий в своем деле, увидит ясно, что

неприятельская армия, облепленная, так сказать, отрядами Дорохова,

Сеславина, Фигнера и князя Кудашева, не могла сделать шагу потаенно, хотя

спасение оной зависело от тайного ее движения, мимо левого фланга нашей

армии и от внезапного появления ее в Малоярославце. Чрез сие Наполеон

выпутался бы из сетей, расставленных ему фельдмаршалом при Тарутине, открыл

бы себе беспрепятственный путь к Днепру, по неприкосновенному краю обеими

воюющими армиями; мог бы, соединясь с Эверсом, Жюно и Виктором, возобновить

наступательное действие без малейшей опасности, имея фланги и тыл

свободными. Если спустимся от следствия до причины, то удостоверимся, что

извещением Сеславина решилась участь России; но для сего нужен был

решительный Ермолов, взявший на себя ответственность при своевольном

обращении корпуса Дохтурова к Малоярославцу, и прозорливый

главнокомандующий, проникший всю важность Малоярославского пункта и

немедленно поднявшийся и прибывший туда со всею армиею восемь часов после

Дохтурова[36].

Ничего не ведая о происшествиях в окрестностях Боровска и Малоярославца, мы

9-го вечером, перехватя еще одного курьера недалеко от Федоровского, отошли

в Спасское. Подойдя к селу, разъездные привели несколько неприятельских

солдат, грабивших в окружных селениях. Так как число их было невелико, то я

велел сдать их старосте села Спасского для отведения в Юхнов. В то время

как проводили их мимо меня, один из пленных показался Бекетову, что имеет

черты лица русского, а не француза. Мы остановили его и спросили, какой он

нации? Он пал на колени и признался, что он бывший Фанагорийского

гренадерского полка гренадер и что уже три года служит во французской

службе унтер-офицером. "Как! - мы все с ужасом возразили ему. - Ты -

русский и проливаешь кровь своих братьев!" - "Виноват! - было ответом его.

- Умилосердитесь, помилуйте!" Я послал несколько гусаров собрать всех

жителей, старых и молодых, баб и детей, из окружных деревень и свести к

Спасскому. Когда все собрались, я рассказал как всей партии моей, так и

крестьянам о поступке сего изменника, потом спросил их: находят ли они

виновным его? Все единогласно сказали, что он виноват. Тогда я спросил их:

какое наказание они определяют ему? Несколько человек сказали - засечь до

смерти, человек десять - повесить, некоторые - расстрелять, словом, все