Михаил Авдеев - У самого Черного моря. Книга II

Но, взглянув на счетчик горючего, ты понимал, что надо отворачивать. И вовсе не потому, что так уж дорожил своей жизнью: в пылу боя появляется и азарт, и упорство, и желание во что бы то ни стало догнать противника. Анархия была здесь недопустима: мы прикрывали штурмовики и не могли оставить их беззащитными над морем, когда они возвращались на кавказские аэродромы.

Да и об арифметике войны нельзя было не думать. Какими бы «мудрецами» выглядели мы, если бы просто из-за нехватки горючего теряли бы ежедневно несколько боевых машин!

Но так спокойно я могу размышлять теперь, а тогда сколь сложной была подчас для летчика психологическая ситуация, возникавшая над крымскими берегами!

Сколько воли и сознания долга требовалось для того, чтобы вовремя, ни минутой позже, «наступить на горло собственной песне».

Выводы напрашивались сами собой: нужно было овладевать мастерством скоротечного боя, до минимума сводить все необходимые маневры, мгновенно принимать решения. Мгновенно, даже по отношению к обычному воздушному бою, где, как известно, и так дело решают секунды.

В холодную штормовую ночь наш десант зацепился за керченский берег.

Уже сколько прошло лет, но я до сих пор до мельчайших подробностей помню эту бухту. Память как бы сфотографировала и широкий разлет берегов, и голубые оконечности меловых скал, уходящих к Эльтигену, и крутой холм Митридата.

Много раз я проходил над Митридатом на бреющем. Когда заходишь со стороны моря, сразу обрывается узкая полоска разбитой, некогда прекрасной набережной. Полудома, полуразвалины словно карабкаются на Митридат, как оспой, изрытый ходами сообщения и окопами.

Левее от вершины, что ближе к морю, взрывы раскидали дерн, укрепленный гитлеровцами на бетоне. Замаскированные пункты управления зенитным огнем обнажились. Видимо, не раз прошелся по вершине огненный шторм: воронки разорвали остатки окопов, крупные обломки бетонных плит разбросаны по земле. Чуть далее — знаменитые развалины. Под горой темнеет маковка церквушки…

А мы через каждую секунду буквально посылаем в эту и без того растерзанную землю огонь, огонь, огонь… Но иначе нельзя!

Полк работает, как говорят, «на полную мощность». Да и не один наш полк. От соседей доходили отличные вести. Третьего ноября я читал оперативную сводку: «2 ноября 1943 года алексеевцы сбили 13 неприятельских самолетов, не понеся сами никаких потерь».

Молодец Костя! Добрый орел вырос из орленка, начинавшего путь в нашем полку. Интересуюсь подробностями: «…Шесть наших самолетов барражировали над Керченским полуостровом». В это время по радио передали ведущему Герою Советского Союза Михалеву, что к нашим позициям идут до 45 вражеских бомбардировщиков в сопровождении 20 истребителей.

Летчики расстроили боевые порядки врага и этим сорвали замысел противника. При этом было сбито 4 бомбардировщика «Ю-87».

Забегая немного вперед, не могу не сказать, что за период Керченской операции летчики Алексеева уничтожили в воздушных боях 76 гитлеровских самолетов.

Часть заслужила благодарность в приказе Верховного Главнокомандующего, была удостоена ордена Красного Знамени и наименования «Керченской».

Истребительные полки черноморской авиации выполняли ответственную задачу: прикрытие действий наших бомбардировщиков, штурмовиков, торпедоносцев, обеспечение высадки десанта на крымский берег.

Сам Алексеев поражал даже видавших виды летчиков необычайной храбростью и мастерством в воздушном бою. Учил этому своих летчиков. Над Керченским проливом он отметил свою девятнадцатую победу в воздухе. За короткое время в части Кости Алексеева стали мастерами воздушного боя Иванов, Долматеня, Петренко, Чистяков, Тритенко, Агеев, Хватцев, Зотов и многие другие.

В боях за восточный берег Крыма много побед в летопись войны вписали и летчики истребительной части Константина Денисова.

Здесь нельзя не рассказать о боях денисовцев накануне 26-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции и в день ее.

Шестого ноября 1943 года четверка наших истребителей из части Денисова, ведомая опытным летчиком Дмитрием Стариковым, находясь над линией фронта, приняла сообщение о приближении группы «Ю-87», шедших под прикрытием «мессеров». Стариков атаковал их. Когда немецкие самолеты пошли в пике, Стариков догнал одного из «юнкерсов» и очередью из пулемета свалил его. Одновременно летчики Щербаков и Карпунин сбили еще две машины.