Андрей Антипов - Лев Рохлин - Жизнь и смерть генерала.

Проблему столь высокой уязвимости танков в Чечне 9 сентября 1995 года попробует проанализировать "Российская газета". В материале "Почему танки горят "как спички"?" его автор Сергей Птичкин, много лет занимавшийся изучением ситуации в российском танкостроении, напишет о работе НИИ БТТ (бронетанковой техники) и его полигона в Кубинке: "Удалось добиться, казалось бы, невозможного эффекта: отечественная динамическая защита ломала не только газовую струю кумулятивного взрыва, но и сердечник подкалиберного снаряда, обычно прошивающий танк насквозь".

На полигоне, по словам автора, "отработали активную защиту танков от всех летящих в него снарядов. Любое самое точное и убойное оружие самовычислялось и уничтожалось выстрелом специальной ракеты еще до соприкосновения с танковой броней. Подобную защиту до сего дня не могли создать ни в одной стране мира". "Ко всему прочему, - продолжает Сергей Птичкин, - у нас, оказывается, существует система электромагнитной защиты, заставляющая срабатывать мины за много метров до соприкосновения с танком, бронетранспортером или автомобилем".

Корреспондент правительственной газеты задает весьма резонный вопрос: "... где то замечательное оружие, которое отечественная "оборонка" создавала в Кубинке последние десять лет? И в первую очередь этот вопрос стоит адресовать первому заместителю министра обороны Андрею Кокошину, который по занимаемой им должности как раз и обязан заботиться об оснащении армии России самой современной военной техникой".

Вопрос, как это всегда происходит последнее время, повиснет в воздухе.

А автору останется лишь констатировать: "Кровопролитные бои за Грозный, полный крах бронетанковых частей, лучших в мире, как мы привычно считали. Русские мальчишки горели и взрывались в клочья в неподражаемых "Т-72" и "самых-самых" "Т-80"!"

Этот вывод журналиста подкрепляется специалистами Военной академии им. М. В. Фрунзе, которые в своих лекциях сегодня говорят слушателям, что "боевые машины слабо защищают экипажи от воздействия практически любого артиллерийского снаряда, мины или противотанковой гранаты при их попадании в цель".

Впрочем, слушатели, многие из которых прошли через Чечню, сами это знают. А зачастую испытали на себе.

Командир танкового батальона Мансур Рафиков всю войну проездил на своем танке верхом, сидя на краю люка. Лишь его великолепная реакция и выучка экипажа позволяли танку уклоняться от прямых попаданий снарядов. Танкисты потом насчитают на крышке люка около сотни отметин от попаданий пуль и осколков. Но сам Мансур не будет даже ранен.

Генерал тоже представит его к званию Героя, но майору дадут лишь орден. Рохлин будет в гневе: в Москве в очередной раз усомнились в его оценке своих людей.

- Уже за то, что человек побывал в том аду, ему положена медаль, - скажет он. - А уж если воевал, как Рафиков...

Звание Героя майор получит через год. Рохлин добьется этого.

Но Звезду Мансур и сейчас редко надевает, чем очень расстраивает своих друзей. Не часто приходится видеть офицера, к которому его сослуживцы относились бы с такой теплотой и уважением.

Война, как известно, дело не только адское, но и путаное. Вместе с орденами на ней не всегда можно получить признание и уважение тех, кто воевал рядом. И если Мансур сумел получить и то, и другое, то иной характеристики ему не нужно. Не нужно другой характеристики и действиям его подчиненных.

А вопрос, заданный корреспондентом "Российской газеты"", несколько позже задаст и генерал Рохлин: "Где наше замечательное оружие?" Задаст не только как генерал, прошедший через войну, но и как председатель Комитета Госдумы по обороне. Однако ответа он не получит. И будет искать его сам.

- Особую ценность, - продолжает Рохлин, представлял и разведывательный батальон под командованием майора Дмитрия Гребениченко. В Волгограде батальон был практически освобожден от хозяйственных забот. Солдаты и офицеры дневали и ночевали на полигоне. В Грозном батальон действовал по-особому. Мы обратили внимание, что боевики не умеют действовать ночью. У них явно не было общевойсковых командиров, которые могли бы организовать противодействие четко спланированным, продуманным операциям. Разведбат действовал ночами. Он не бежал в атаку, а выползал к зданию и без крика и шума занимал его. Обычно сопротивление в таких случаях было минимальным. Затем разведчики подтягивали на себя остальные наши силы и ползли дальше.