Андрей Антипов - Лев Рохлин - Жизнь и смерть генерала.

Натура впечатлительная и в то же время дерзкая, решительная, жена Рохлина, Тамара Павловна, имеет достаточно сильное влияние на мужа. Но это вовсе не значит, что муж делает все, что скажет жена.

- Тамара, - рычит он, когда жена пытается вмешаться в мужской разговор. - Сходи на кухню...

Трудно сказать, чем оборачивается это рычание, когда супруги остаются один на один. Но при посторонних жена, как правило, изображает полное смирение:

- Нужна мне ваша болтовня...

Как бы там ни было, Рохлин вот уже 30 лет любит одну женщину...

- Что ты сравниваешь себя с этими бабами, - возмущается он, когда жена в очередной раз начинает подозревать его.

Осенью 1982 года, накануне назначения Рохлина в Афганистан, они действительно поссорились на этой почве. Однако это не помешало ему на построении полка, провожавшего своего командира и других офицеров на войну, пробежать через весь плац, чтобы вручить жене большой букет цветов. А ей ~ зашить в подкладку его кителя иконку Казанской Божьей Матери. И два года ждать, молясь и надеясь. А потом еще долгие месяцы выхаживать тяжелораненого мужа, не отходя от его постели. Все это не очень укладывается в легенду о женском капризе. Это скорее говорит о любви. Быть может, скупой на показные нежности, не очень заметной для окружающих, но от этого лишь более настоящей и глубокой. В ней и заключается влияние Тамары Павловны на мужа.

ИЗ АВТОБИОГРАФИИ, НАПИСАННОЙ РОХЛИНЫМ В АВГУСТЕ 1988 ГОДА:

"Во время беседы в Главном управлении кадров мне была предложена должность командира отдельной части в ДРА, на что я с готовностью согласился".

Вот что рассказывает по этому поводу сам Лев Рохлин:

- Маршал Советского Союза Соколов приказал подыскать на должность командира 860-го отдельного мотострелкового полка в Афганистане опытного командира полка. Я к тому времени командовал уже вторым полком, и общий стаж командования полками составлял два с половиной года. Но у меня была сложная ситуация в выборе. Дело в том, что командир танкового полка Богданов, который со стороны наблюдал за моей службой, став командиром дивизии в Каменке, под Ленинградом, прикладывал все силы, чтобы я пришел к нему начальником штаба. А тут мне предлагают полк в Афганистане. Для карьериста, каким я тогда был, это был трудный выбор. В тридцать пять лет стать начальником штаба дивизии - большое дело. Но, с другой стороны, получить опыт войны - тоже немало. В конце концов я решил, что второй вариант будет для меня лучше. Да и как можно было отказаться? Там война... Стыдно не быть там... (Помните, как у спецназовцев в Чечне: один в один. - Авт.) Не по-мужски. Короче, нас было пять кандидатов... В разговоре с кадровиками я заявил, что, если меня назначат, я справлюсь. Наверное, сказал очень уверенно. И выбор пал на меня.

Тогда Рохлин еще не знал, что такое 860-й полк, расквартированный под Файзабадом. Полк находился в отрыве от других частей. Дорога к нему была крайне трудной. Погода в тех местах не баловала. Ветер порой достигал такой силы, что запросто мог перевернуть "уазик". Основные потери полк нес при доставке материальных средств, топлива и боеприпасов. Душманы минировали дорогу, устанавливая фугасы - 150-килограммовые авиационные бомбы - на трассе, прямо в ста метрах от расположения подразделений. От взрыва этих бомб у танка отрывалась башня и улетала бесследно...

- Полк мне достался хороший, - говорит Рохлин. - Им командовал до меня полковник Арутюнян, личность сильная. Он получил орден Ленина за командование полком. Но была и особенность. Командир делал все, чтобы не воевать: установить статус-кво и действовать по принципу - меня не трогайте, и я вас не трону. Это привело к тому, что люди стали бояться всего и вся. Носа не решались высунуть за территорию. А душманы, видя это, наглели...

Новый командир полка подполковник Рохлин посчитал, что ситуацию можно изменить, заставив самих душманов бояться. Им были организованы ряд ночных засад на подступах к лагерю полка. Засады оказались успешными. Но в принципе не изменили ситуацию.

Тогда были спланированы операции по разгрому баз душманов в прилегающих районах.

Операции были рассчитаны на внезапность. И проводились ночью. Их очередность была столь стремительной, что не давала душманам возможности принять дополнительные меры безопасности. Одна за другой громились их базы.

Тактика действий полка опиралась на те методы, которыми действовали полевые командиры афганской оппозиции.