Наталья Громова - Ольга Берггольц - Смерти не было и нет. Опыт прочтения судьбы

"Сергей Константинович Безбородов, на редкость плодовитый журналист, корреспондент "Известий" и "Комсомольской правды", писатель и полярник, чья книга "На краю света", выпущенная в мае 37-го, почти целиком пошла под нож, был расстрелян 24 ноября 1937 года, скорее всего, в подвале ленинградского Большого дома" [45] Щеглова Е. «Они молчат – свидетели беды…» С. 68. Большой дом – Ленинградское управление НКВД, Литейный проспект, 4 (на углу проспекта и Шпалерной улицы). .

Придуманный Маршаком и Горьким проект "Детская литература" принес огромные плоды и в то же время оттолкнул от Маршака талантливых поэтов и писателей, с которыми он начинал работу над журналами "Ёж" и "Чиж". В Детиздат пришли "бывалые люди", непрофессиональные авторы, которых Маршак активно привлекал к созданию книг для детей. Маршак породил "големоподобных чудовищ", как писал Евгений Шварц. "Они ожили по вере его, но пошли крушить, кусать и злобствовать по ущербному существу своему. И первый, на кого они набросились, был их создатель" [46] Шварц Е. Живу беспокойно… Из дневников. Л., 1990. С. 91. .

Монстры – это Антонина Голубева, автор "Мальчика из Уржума", повести о детских годах Кирова, которую по сути написали за нее редакторы, и Григорий Мирошниченко – автор "Юнармии".

В 1937 году Голубева выступила с резким осуждением Маршака, которому грозил арест, заявив, что тот будто бы мешал выходу ее повести. На вопрос Маршака, чьей же рукой была написана книга А. Голубевой, она вынужденно призналась: "Частично моей, большей частью – вашей".

Скорбный список жертв Детлита приводит А. Любарская в очерке "За тюремной стеной": "…с 4-го на 5 сентября 1937 года были сразу арестованы писатели С. Безбородов, Н. Константинов, директор Дома детской литературы при Детиздате А. Серебрянников, редакторы Т. Габбе и Любарская. Немного позже арестовали писателя И. Мильчика и бывшего редактора "Чижа" М. Майслера, еще позже – поэтов Н. Заболоцкого, А. Введенского и Д. Хармса.

Редакторов, наиболее тесно связанных с арестованными, – З. Задунайскую, А. Освенскую и Р. Брауде – уволили "по собственному желанию" в тот же день, 5 сентября, едва они пришли в издательство. Редакция была разгромлена" [47] Любарская А. За тюремной стеной / предисл. и коммент. А. Разумова // Нева. 1998. № 5. С. 151. .

Трагически разворачивалась судьба Лидии Корнеевны Чуковской. Лидия Корнеевна была бессменным редактором Маршака, отдавала работе все силы. Как сотрудник маршаковской редакции, был арестован ее муж Матвей Бронштейн, гениальный физик, автор замечательных популярных книг для детей. И хотя после того, когда ушла атмосфера "Ежа" и "Чижа", Корней Чуковский находился в натянутых отношениях с Маршаком, спасение зятя и дочери стало его основной заботой. Он просил за него на встречах с генеральным прокурором в Кремле, даже не подозревая, что Матвей давно расстрелян. Лидию Корнеевну спасло чудо.

"Удивительные бывают совпадения событий и дат, – писала Любарская. – В этот самый вечер – 11 ноября 1937 года, когда у меня был первый настоящий допрос, – в стенах Ленинградского Союза писателей состоялось общее собрание детской секции под председательством Г. Мирошниченко. На этом собрании, хорошо подготовленном стенгазетой, в том же стиле, в тех же выражениях был вынесен приговор всем арестованным – писателям и редакторам. Нашлись среди учеников Маршака и такие, что с готовностью присоединились к клевете на своего учителя. Особенно отличился Н. Григорьев, всегда считавшийся другом редакции. Во время перерыва он подошел к Л. Пантелееву и, словно потрясенный всем происходящим, сказал: "Одно то, что мы молчим, уже предательство". Пантелеев только кивнул головой. Да и что можно было сказать этим беснующимся, жаждущим крови людям? Перерыв кончился, и первое слово взял Н. Григорьев. Но это был как будто другой человек. Он обрушился на Маршака, утверждая, что Маршак собрал около себя группу вредителей, что все они хотели загубить детскую литературу, что для этой цели они собирались у него дома, прикрываясь работой над рукописями, и т. д. и т. д. Даже после собрания он посылал Маршаку письма домой с прямыми угрозами и разоблачениями, которые не успел довести до собравшихся.

Только три человека на этом собрании не изменили ни себе, ни брошенным в тюрьму товарищам. Это Маршак, ни единым словом не отказавшийся от своих учеников. Это писательница Лидия Будогоская, не побоявшаяся (в разгар репрессий, во времена повальных арестов) крикнуть на весь зал: "Всё это ложь!" Это муж Тамары Григорьевны Габбе – Иосиф Израилевич Гинзбург. Он пришел на собрание, чтобы защитить меня (жену защищать он не мог), и передал в президиум заявление (указав свой адрес и телефон), в котором обвинял Мирошниченко в лживости и двурушничестве. А в доказательство приложил снимок с титульного листа книги Мирошниченко "Юнармия", где автор в восторженных выражениях благодарит меня за помощь в работе. Мирошниченко встал и произнес в своем излюбленном пышном стиле: "Товарищи, на это собрание проник террорист и бросил бомбу!" Два "молодых человека в штатском" подошли к Иосифу Израилевичу и вытолкали его из Дома писателя" [48] Любарская А. За тюремной стеной. С. 158–159. .