Григорий Евдокимов - 300 вылетов за линию фронта

Когда широкая лента Днепра уплыла под плоскость самолета, Тюшевский услышал в наушниках взволнованный голос штурмана: "Командир, цель вижу. На развилке трех дорог скопилось много танков. Держите курс... высоту... скорость..."

- Понял. Бомбить будем с ходу. Радисты, внимательно следите за воздухом.

А небо по-прежнему оставалось чистым - ни одного облачка, ни одного разрыва вражеского снаряда.

По взмыванию самолета командир понял, что бомбы сброшены, и через несколько секунд голос штурмана: "Цель накрыта, командир, разворот". И в тот же миг в наушниках прозвучал взволнованный голос стрелка-радиста Ф. Михеева: "Командир, нас атакуют 7 истребителей МЕ-109".

Сквозь ровный гул моторов послышался дробный стук скорострельных пулеметов ШКАС. Первая пара немецких истребителей нацелила свою атаку на ведущего, но на пути их огненных трасс встал самолет младшего лейтенанта Токарева, и смертоносная струя огня хлестнула по нему. По-видимому, сразу же был убит летчик. Самолет, вспыхнув ярким пламенем, почти отвесно устремился к земле.

При выходе из атаки оба немецких летчика попали под перекрестный огонь наших пулеметов и за это поплатились: один истребитель, загоревшись тут же, устремился к земле, а второй, оставляя за хвостом дымный след, покинул поле боя. Остальные пять фашистских летчиков с остервенением набросились на строй наших самолетов.

Вот окутался дымом самолет командира звена старшого лейтенанта Г. И. Боровкова. Когда языки красно-оранжевого пламени стали лизать прозрачные колпаки кабин, экипаж покинул самолет на парашютах. Первым выбросился стрелок-радист Селиверстов, минуту спустя выпрыгнул штурман, а за ним и летчик Боровков. Как потом стало известно, летчик и штурман приземлились на окраине села Подгорцы в расположении немецких войск. На какое-то время летчикам удалось укрыться в прибрежных камышах, но кто-то предал их, и немцы стали окружать то место, где они укрылись. Вскоре завязалась перестрелка, но фашистов было много и у них были автоматы, а у наших летчиков только пистолеты "ТТ". На предложение немцев сдаться кто-то из летчиков ответил: "Советские летчики в плен не сдаются", и перестрелка вспыхнула с новой силой. Первым был убит штурман. Г. Боровков отстреливался до последнего патрона. Чтобы не попасть в плен живым, последнюю пулю он оставил для себя. Много лет спустя следопытам школы села Подгорцы удалось восстановить имена погибших и подробности их последнего боя. Останки героев были перезахоронены вблизи школы.

Ветераны нашего полка, приехавшие в Полтаву на первую послевоенную встречу в августе 1967 года, посетили места захоронения боевых друзей, в том числе и могилу экипажа лейтенанта Г. Боровкова. Мы увидели, как заботливо ухаживают за ней ученики школы, директором которой работает многие годы Ткачев Петр Терентьевич - неутомимый труженик и организатор всей военно-патриотической работы в школе.

Получили повреждения и самолеты, которые вел заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Н. В. Козлов. Еле дотянув до Днепра, они совершили посадку на аэродроме Бровары. Летчик Докукин сумел дотянуть до аэродрома Миргород, где и совершил вынужденную посадку. В строю осталось два самолета. По самолету командира эскадрильи пришлись две очереди снарядов, выпущенных с самолетов МЕ-109, одна очередь прошила консоль правой плоскости, а вторая угодила в правую стойку шасси, пробив при этом колесо. Без повреждений остался только один самолет командира звена лейтенанта Кривошеева. Немцы потеряли в этом бою 4 самолета. Техники были поражены, когда на наш аэродром из 9 самолетов вернулось только два. Первым произвести посадку командир приказал Кривошееву и, выждав, когда его самолет срулил с посадочной, стал заходить на посадку сам. Сажать самолет пришлось на одно левое колесо. Уже в конце пробега, погасив скорость, самолет коснулся разбитым колесом земли и, круто развернувшись вокруг него, остановился.

Со стоянок к самолету бежали люди. Подъехала машина с красным крестом на борту, а Тюшевский все оставался в кабине. Мокрая рубашка его прилипла к лопаткам, и теплые струйки пота стекали за воротник. Ноги и руки стали непослушными, словно они были налиты свинцом. "Где и в чем мы дали промашку?" - в который раз задавал себе вопрос командир и не находил ответа. "С кем и на чем воевать теперь будем?" - продолжал он казнить себя.

Тяжело переживал личный состав свою первую и такую большую потерю летчиков и самолетов. Правда, вскоре летчики, совершившие посадку на своих аэродромах, один за другим стали возвращаться в свою родную боевую семью, а самолеты отремонтированы и были готовы к новым боям и сражениям. Никто не вернулся из экипажей лейтенанта Токарева и старшего лейтенанта Боровкова. Летчик Докукин посадил свой самолет на аэродроме Миргорода, выключил работающий мотор и вылез из кабины. Покинул свою кабину и стрелок-радист. Каково же было их удивление, когда они обнаружили открытый люк штурмана, а заглянув в кабину, убедились, что штурмана нет. Когда Докукин дозвонился до своего аэродрома и доложил, что штурмана не оказалось в самолете, оттуда ответили: радист Тюшевского Ф. Михеев видел, как Кох выпрыгнул и приземлился на своей территории. Только через несколько дней штурман Кох вернулся на свой аэродром. Вот что он рассказал: