Алексей Федоров - Последняя зима

Всеволод Клоков был очень знающим минером. К опасной и точной работе подрывника он пристрастился еще на Черниговщине, с первых же месяцев пребывания в партизанском отряде. Довоенная специальность инженера-железнодорожника помогла Клокову изучить все тонкости диверсионной техники. Девяносто шесть раз участвовал Всеволод в подрыве вражеских поездов, шесть эшелонов он пустил под откос лично. Многое сделал молодой инженер-партизан и для усовершенствования самых разнообразных мин. Сколько экспериментальных образцов прошло через его руки! Но вот та, лежащая у семафора, может стать его последней миной.

Клоков подошел к желтоватому ящичку и осторожно присел рядом на скате полотна.

Пока он видел то, что уже успел определить и раньше: работал здесь мастер своего дела. МЗД поставлена не между шпал, а под шпалу, что много труднее, но дает больший эффект. Минер был смел, дерзок, расчетлив. Он заложил снаряд не за семафором, а перед семафором, фактически на территории станции, правильно предположив, что охрана тщательнее осматривает путь уже дальше, на перегоне.

Итак, тут действовал подрывник умелый, храбрый и умный. Но когда он действовал? Полуобнаженная стенка ящика не успела потускнеть, ее просмоленную поверхность лишь местами тронули подтеки. Мина относительно новая... Значит, поставлена она месяц-полтора назад. Вряд ли замедлитель отрегулирован на больший срок! Скорее всего, произошла обычная зимняя история: тормозилась работа кислотного устройства. Теперь же, с потеплением, кислота могла и вчера, и сегодня догрызть проволочку замедлителя.

Впрочем, нет, вчера замедлитель был еще на весу! Иначе проходившие поезда включили бы ток. Предположим, что проволочный стерженек замедлителя сохранился и до этой минуты. Тогда с величайшей осторожностью можно снять мину. Но эта возможность существует, если только мина "чужая", то есть поставлена соседним или проходившим поблизости отрядом. Если же "своя"?.. Клоков стиснул челюсти. Он знал, что каждая наша мина снабжена тщательно замаскированными кнопками неизвлекаемости.

Всеволод был одним из тех, кто изобретал, совершенствовал эти хитроумные кнопки, кто учил минеров их применять. Сам же он вместе с Егоровым, Павловым, Калачом, Резуто добился того, чтобы кнопки неизвлекаемости действовали безотказно, чтобы обнаруженные противником МЗД рвали в клочья пытавшихся проникнуть в их тайну вражеских саперов.

Итак, прежде всего надо было выяснить, своя ли это мина или чужая. Не трогая ящика с механизмом, Клоков начал отгребать руками прикрывающий заряд грунт. Форма заряда, его обертка скажут многое. Вскоре показался парашютный шелк, перехваченный парашютными же стропами. Знакомая упаковка, знакомая вязка! Не могут они быть точно такими же и у других. Своя мина! Своя... С кнопками.

Но почему в журнале учета отметили, что она сделала свое дело? Клоков догадался. Вероятно, где-то здесь, неподалеку от семафора, взорвалась чужая мина, причем в срок, совпадающий с заданным этой, вот и записали, что сработала своя. А она вот где! Лежит!.. Только и ждет, чтобы громыхнуть сокрушительной силой мгновенно воспламенившегося тола.

Всеволод поднялся с насыпи, засунул руки в карманы и не отрываясь смотрел на парашютный шелк, на просмоленную стенку ящика...

- Эй, Вовка!

Клоков оглянулся. Товарищи почему-то называли его не Всеволодом, а Вовкой, Володей. Кричал Гриша Мыльников:

- Ну что там?

- Наша! - ответил Клоков.

- Бросай! Будем взрывать! - крикнул Егоров.

Всеволод отрицательно покачал головой и снова опустился на колени. Он вынул штык-тесак, достал из кармана гимнастерки и положил на шпалу маленькие ножницы. Пожалуй, пока можно обойтись и этими инструментами! А дальше? Не стоит думать, что будет дальше... Интересно, сколько же времени прошло? Он ничего еще не сделал, а эшелон где-то на ближнем перегоне.

Между шпалой и крышкой ящика была небольшая щель, плотно заполненная грунтом. Кнопка, скорее всего, на крышке. Пальцами правой руки Всеволод начал понемногу сгребать с фанеры землю и гравий, предварительно прощупывая каждый миллиметр поверхности.

Главная трудность заключалась в том, что кнопка неизвлекаемости это, собственно, вовсе не кнопка.

В крышку, днище или стенки минного механизма вставлена узкая трубка. В трубке утоплен пружинящий стерженек с поперечной металлической полоской на конце. Грунт удерживает стерженек в утопленном положении. Но стоит стержню подняться, как нижняя металлическая полоска замкнет электроцепь, мина будет приведена в готовность и при небольшом сотрясении взорвется.