Алёна Долецкая - Не жизнь, а сказка

А вот когда национальное сознание склонно к мощной самоиронии, агрессия слабеет. Я люблю евреев, которые рассказывают еврейские анекдоты. А армянское радио? А русские, умеющие посмеяться над собой? Про англичан и их юмор вообще молчу.

Национальная кухня и национальный юмор — это первое, что я ищу в любой новой для меня культуре.

Жили у меня два пса. Вполне себе человеческие типы. Два кобеля породы хаски. Папу зовут Рэй, ему четырнадцать лет, он мудрый отец и вообще лорд.

Быстро выяснилось, что без продолжения рода никак, его скрестили с такой же благородной леди хаски, и получился сын. Сына зовут Чарльз. Ну, то есть вместе они Рэй Чарльз, что позволяет сделать правильный вывод о моих музыкальных пристрастиях. Чарльз — бесконечно улыбающееся, солнцеподобное и ко всем (особенно к дамам всех пород и подвидов) благоволящее существо.

Но моя история — из бурной биографии Рэя-отца.

Как только он подрос, обнаружилось, что он может сорваться с места, убежать с участка, свалить с концами. За сучкой. Даже если она текла в пяти километрах от дачи. После неоднократных часовых поисков в пижаме в пять утра по Пахре, я судорожно набросилась на специальную литературу. И в американской вполне себе базовой книге про хаски читаю написанное чёрным по белому: если вы, дескать, купили кобеля хаски, учтите: их сексуальность исключительно высока. И если имеется сучка в двух, трёх, восьми километрах, он уйдёт её искать. Просто имейте это в виду — говорит мне американская книжка. И успокаивает: если в доме все в порядке, и отношения с хозяевами гармоничные, он обязательно вернётся.

Ну и, в общем, всё как по писаному. Рэй регулярно сбегает. А я регулярно совершаю ночные пробежки в исподнем, а днём обклеиваю заборы и деревья Пахры с воззваниями, личным телефоном и обещаниями с три короба. Натурально, у него на ошейнике жетон с моим мобильным номером. Но он может заблудиться, его могут покусать, его может сбить машина, мы никогда не будем знать, в какую сторону и на сколько километров он ушёл, потому что всё, как в американской книжке и сказано — он готов и на очень далёкое приключение. Конечно, порядочной и интеллигентной публике в округе оказалось немало, звонили, находили. Да и сам он возвращался, просто порой дня через два. Вопрос надо было как-то решать. Нервы-то не железные.

И тут как-то раз ко мне на дачу заехал мой друг, журналист Игорь Свинаренко, и, услышав мои скорбные истории про сексуальные подвиги Рэя, говорит: «Слушай, я тут для “Медведя” написал смешную заметку про публичные дома для собак». Я столбенею: «О!»

Так как вся эта затея конфиденциальна, чтобы не сказать нелегальна, договариваться нужно аккуратно. Но, понимая, что мечта сбылась, я звоню и пытаюсь, так сказать, объясниться.

— Здравствуйте, — говорю, — у меня ну очень сексуальный кобель. Я хочу ему счастья, и мне нужно это как-то обеспечить. Он часто уходит, так сказать «по бабам», а это приводит к рискам, которые я не в состоянии выдержать. И на том конце провода мне говорят:

— Да вообще не вопрос! Вам когда?

— Мне — хоть завтра! Только вот расскажите, что да как да почём.

— Да вы так не волнуйтесь, мы приедем. У нас проституточки очень чистые. У вас какой вес?

— У нас килограммов тридцать. А какие у вас породы? — интересуюсь.

— Ой, ну оно вам надо этим озабачиваться? У вас хаски, да? Ну так у нас есть колли, очень хорошая проституточка. Ему подойдёт.

— Хорошо. А сколько за выезд?

Оказалось, кстати, недёшево. Долларов пятьдесят, наверное, в пересчёте.

В воскресенье на «Жигулях» приезжают две женщины, крепких форм с жёсткими коваными лицами. Собака у них в машине, но они её не выпускают, дескать, давайте, заводим их в дом.

— Ну что вы!!!! Рэй в доме не может, никак. Он привык завоёвывать женщин на свободе.

— Слушайте, — тётки хором, — у нас тут на вашу романтику времени нет. Ещё заказов полный день!

Уговорила тёток на участок. Из машины выскакивает их жизнерадостная девочка-колли, а тётки её держат на коротком поводке. Рэй удивлённо смотрит на тёток.

— А чёй-то он у вас такой нерешительный???

Рэй — на меня, потом на девочку-колли, потом на тёток, потом опять на колли. Вижу, у него шок. Он же привык к увлекательным приключениям, к отношениям, так сказать. И не двигается.

— Чёй-то он у вас какой-то вялый? — настаивают тётки.

— Ну если Рэй вялый, то я — Майя Плисецкая. Он совсем не вялый. Он просто так не может, на поводках. Давайте отпустим вашу собачку.