Василий Авченко - Фадеев

Не все приезжали сюда по своей воле. Иные, как Шаламов, через Владивостокскую пересылку попали на Колыму [196] На этой пересылке, находившейся в районе Моргородка, а не Второй Речки, как часто приходится читать даже у серьезных авторов, умер в декабре 1938-го Осип Мандельштам. . И как сегодня представить русскую литературу без «Колымских рассказов»?

Еще при царе освоение Дальнего Востока шло в том числе за счет ссыльных, становившихся первыми исследователями региона, подвижниками, учеными, писателями — как поляки Пилсудский (старший брат маршала-диктатора), Янковский, Серошевский, Черский… В СССР пенитенциарная система тоже имела геополитико-культурологическое измерение, как бы кощунственно это ни звучало.

При всем при этом литературная освоенность востока нашей страны по-прежнему недостаточна. Дальний Восток, занимающий треть территории России, похож на разбросанный архипелаг. Слишком далеки даже друг от друга, слишком малы и немногочисленны здешние человеческие поселения и слишком мало между ними дорог. Наиболее подходящий образ для понимания Дальнего Востока — Курилы: острова, к тому же далекие, к тому же малолюдные, атакуемые тайфунами и цунами, оспариваемые соседями. Характерная местная фигура речи — выражение «на материк», используемое на Дальнем Востоке отнюдь не только островитянами.

У Одессы были Бабель, Багрицкий, Олеша, Козачинский. На Дальнем Востоке шла и происходит никак не менее интересная жизнь, чем в Одессе, — но своих Бабелей не нашлось, и целые пласты героев, сюжетов, судеб канули в Японское море.

На Дальнем Востоке — фатальное несоответствие между числом больших художников и массивом материала.

Взять ту же Гражданскую: если бы не Фадеев — не было бы мифа о «приморских партизанах». Если бы не Арсеньев — не было бы мифа об Уссурийском крае, где живет Дерсу Узала и ходит тигр — хозяин тайги.

Главные литературные бренды Приморья — именно Арсеньев и Фадеев (даром что оба родились вдалеке от здешних краев — тот самый случай, когда дальневосточниками не рождаются). Трудно назвать сопоставимые с ними фигуры: одни слишком локальны по своему масштабу, другие искусственно притянуты, попав в Приморье — эту пересылку для гениев — ненадолго или случайно. Петербургский Арсеньев и тверской Фадеев — авторы безусловно приморские и притом очень значительные. Тем более странно, что оба остаются недопрочитанными. Если Фадеева определили в резервацию «советских функционеров», то Арсеньева — в не менее тесную ему нишу «краеведов». Прославленные и прославившие, они по-настоящему не осмыслены до сих пор и требуют нового — заинтересованного и непредвзятого взгляда. Им (а на самом деле нам) нужно новое прочтение, свободное от советской и антисоветской тенденциозности.

Фадеев состоялся в столице. В этом проявилась центростремительность нашей страны, где Арсеньев, начавший свою настоящую карьеру отъездом из столицы на Дальний Восток, — скорее исключение. Дальневосточные провинциалы нередко реализовывались в столицах, но дальневосточниками при этом оставались не все. Фадеев — остался. Иные стремились забыть свое происхождение — он считал себя дальневосточником всегда и постоянно эксплуатировал эту тему, эту свою оказавшуюся драгоценной провинциальность.

Вот типичный мемуар о Фадееве («Дальний Восток», № 3 за 2014 год, Юлия Шестакова): «Мне вспоминается первая встреча с Фадеевым в 1950 году, когда в продолжение 40 минут мы говорили о Дальнем Востоке, и когда он спросил меня, кто мой муж, а я назвала ему фамилию Рослого, он очень оживился, узнав, что это брат Кости, с которым у него связана юность, гражданская война на Дальнем Востоке…

— Давно бы надо написать о нем, — сказал Фадеев. — Это был настоящий герой и талантливый человек. Я мог бы рассказать о нем много интересного… Но вот как-то руки не доходят».

Тут все показательно: и — что «очень оживился», и — что «руки не доходят».

Тексты Фадеева нередко требуют расшифровки именно потому, что они — о Дальнем Востоке. Ведь даже сейчас Дальний Восток остается едва ли не terra incognita для жителей так называемой Центральной России.

Возможно, имеет смысл составить словарь дальневосточной лексики Фадеева (к «Разливу» он даже сам сделал ряд примечаний, объясняя непонятные слова):

— «маньчжурка» — местный табак, ввозившийся из соседнего Китая (вот и у Фраермана Васька-гиляк «нащупал лист маньчжурского табаку и, растерев его на ладони, набил свою трубочку»);