И все же годы берут свое. Все чаще в рабочей тетради Шухова появляются записи в несвойственном ему ранее тоне:
«Начинаю уставать от заседаний… Постановление об образовании комиссии по замене железа деревом (Шухов и Гениев). А работать некому.
Чувство усталости.
Спешка со спецификациями новых объектов не дает спокойно работать. А резервуары и колонна Юргенсона требуют серьезности».
Объем работ, выполняемых проектным бюро (так к началу тридцатых годов называется техническая контора, которой уже много лет руководит главный инженер Шухов), растет с каждым годом. Шухов уже физически не может проверять так скрупулезно, как раньше, всю техническую документацию. Нередко спешка сказывается на качестве проектов. Об этом свидетельствуют записи Владимира Григорьевича:
«Ошибки в проекте Оренбургского резервуара.
Чертежи подъема башни в Растяпине составлены плохо.
Упущения в проекте провесного днища».
Для Шухова характерно, что даже в личных записях он не называет ни одного из конкретных виновников ошибок и просчетов. Всю полноту ответственности за упущения Владимир Григорьевич берет на себя. В этом убеждает следующая запись в его тетради: «Ослаблен у меня процесс надзора над деталями. При выполнении проектным отделом моего эскиза я упускаю анализ деталей. Полагаюсь на опыт сотрудников».
В 1930 году Шухов отказывается от должности главного инженера проектного бюро института «Стальмост».
Практиковал когда-то по соседству с Шуховым довольно известный московский врач. В пору процветания он разъезжал по улицам в хорошем экипаже, едва поспевая с визита на визит, но, состарившись, растерял обширную практику. С утра, аккуратно причесанный и выбритый, старый доктор садился за свой письменный стол, где лежали в готовности стетоскоп и пачка рецептурных бланков, перелистывал, поблескивая стеклами пенсне, страницы медицинского журнала и долгими часами тщетно ждал звонка пациента.
Не такова ли будет и его, Шухова, старость? Может быть, подобными размышлениями был занят Владимир Григорьевич во время прогулки по Садовому кольцу, когда его встретил прежний сослуживец, один из сотрудников «Стальмоста». Задумчиво выслушал Шухов рассказ о последних событиях в проектном бюро, заверения в том, что все рады были бы его видеть, что по-прежнему любят его.
– И в музеях у каждого из нас есть любимые экспонаты,- философски заметил на это Владимир Григорьевич.
Когда, прощаясь, Шухов пожаловался на недомогание, собеседник настоятельно посоветовал ему как можно больше бывать на воздухе.
– В таком случае самым здоровым человеком в нашем доме должен быть дворник,- развел руками Владимир Григорьевич.- Он целыми днями подметает тротуар, поднимая при этом облака пыли.
И все же до последних дней жизни Шухов никак не мог жаловаться на одиночество. В двери его квартиры на Зубовской площади стучались профессора, инженеры-строители, архитекторы, моряки, нефтяники, энергетики. Все знали, что Владимир Григорьевич, невзирая на свои преклонные годы, даст дельный совет, подскажет смелое и оригинальное решение.
«Из бесед с Владимиром Григорьевичем,- пишет Г. М. Ковельман,- мне особенно запомнился разговор о высотных сооружениях в 1937 году. Владимиру Григорьевичу было уже около восьмидесяти четырех лет. Выезжать из дому ему было утомительно. Но его квартира продолжала оставаться центром многих технических начинаний.
Уже при входе в переднюю я услышал чей-то смех. Вероятно, он был вызван очередной шуткой Владимира Григорьевича. Через минуту показался и сам хозяин и, добродушно улыбаясь, ввел меня в свой кабинет, где уже сидело несколько гостей.
Сразу о деле ни в коем случае нельзя было говорить. Как обычно, первые полчаса отводились той легкой, всегда интересной беседе, которую не мог не ожидать, предвкушая удовольствие, каждый приезжавший к Шухову. В ходе этой беседы, оставлявшей какое-то удивительное ощущение живой мысли, Владимир Григорьевич неизменно и искренне интересовался, «как жив-здоров» собеседник, с неподдельным юмором сообщал о каких-либо казусах из своей жизни.
– Ну-с, а теперь перейдем к делу,- сказал Владимир Григорьевич,- и начал внимательно, не спеша, просматривать проектные материалы. В тот день я принес Шухову свой проект 600-метровой башни, премированный затем на Всесоюзном конкурсе ВНИТО строителей, посвященном 20-летию Октября. Башню эту, предназначенную для коротковолновых передач и других целей, по проекту предполагалось возвести в Москве, в парковом массиве «Зеленый стан».
Читать дальше