Анна Франк: Дневник Анны Франк

Анна.

Пятница, 7 января, 1944 г.

Милая Китти!

Какая я глупая! Ни разу мне не пришло в голову рассказать тебе о себе и о всех моих поклонниках.

Когда я была совсем маленькая, чуть ли не в детском саду, мне очень нравился Карл Самсон. Отца у него не было, он жил с матерью у тетки. Сын тетки, его двоюродный брат Бобби, умный, стройный, темноволосый мальчик, нравился всем гораздо больше, чем маленький смешной толстячок Карл. Но я не обращала внимания на внешность и много лет дружила с Карлом. Мы с ним долго были самыми настоящими добрыми товарищами, но я ни в кого не влюблялась.

Потом на моем пути встал Петер, и первая детская влюбленность целиком захватила меня. Я ему тоже нравилась, и мы с ним были неразлучны целое лето. Я вижу нас вдвоем – мы бродим по улицам, держась за руки, он – в полотняном костюмчике, я – в летнем платьице.

После каникул он поступил в реальное, а я пошла в старший приготовительный класс. То он заходил за мной в школу, то я – за ним. Петер был очень красив – высокий, стройный, складный, со спокойным, серьезным и умным лицом. У него были темный волосы, румяные, загорелые щеки, чудесные карие глаза и тонкий нос. Особенно я любила, когда он смеялся. У него становился такой озорной, ребячливый вид.

На летние каникулы мы уехали. Когда мы вернулись, Петер переехал на другую квартиру и теперь жил рядом с одним мальчиком, он был гораздо старше Петера, но так с ним подружился, что водой не разольешь! Наверное, этот мальчик ему сказал, что я совсем мелюзга, и Петер перестал со мной дружить. Я так его любила, что сначала ни за что не могла с этим примириться, но потом поняла, что, если стану за ним бегать, меня будут дразнить «мальчишницей».

Шли годы. Петер дружил только с девочками своего возраста, а со мной даже не здоровался, но я никак не могла забыть его.

Когда я перешла в еврейскую гимназию, в меня влюбилось много мальчиков из моего класса. Мне было очень приятно, я чувствовала себя польщенной, но в общем это меня не трогало.

Потом в меня безумно влюбился Гарри. Но, как я уже сказала, больше я никого не любила.

Как говорит пословица: «Время исцеляет все раны».

Так было и со мной. Но я воображала, что забыла Петера и что мне он совершенно безразличен. Но в моем подсознании прочно жила память о нем, и однажды пришлось себе сознаться: меня так мучила ревность к его знакомым девчонкам, что я нарочно старалась о нем не думать.

А сегодня утром мне стало яcно, что ничего не изменилось, наоборот: чем старше и взрослее я становилась, тем больше росла моя любовь. Теперь я понимаю, что Петер тогда считал меня ребенком, и все же мне было тяжко и горько, что он так быстро меня забыл. Я вижу его перед собой настолько отчетливо, что понимаю: никто другой так не будет заполнять мои мысли.

Сон совсем сбил меня с толку. Когда папа хотел поцеловать меня утром, я чуть не вскрикнула: «Ах, почему ты не Петер!» Все время думаю о нем, весь день твержу про себя: «О Петер, милый мой Петер!»

Кто же мне поможет? Хочется жить дальше и просить бога, чтобы он дал мне свидеться с Петером, когда я буду на свободе. Он по моим глазам узнает, что я чувствую, и скажет: «Ах, Анна, если бы я знал, я давно бы пришел к тебе!»

Однажды, когда мы с папой говорили о сексуальных вопросах, он сказал, будто я еще не могу понять, что такое «влечение». Но я знала, что понимаю, а уж теперь-то мне все понятно наверняка!

Нет для меня ничего дороже тебя, мой Петель!

Я посмотрелась в зеркало – у меня стало совсем другое лицо. Глаза глубокие, светлые, щеки порозовели, как никогда, и рот кажется нежнее. У меня счастливый вид, и все же в глазах у меня какая-то грусть, от которой гаснет улыбка на губах. Не могу я быть счастливой, потому что знаю – Петер сейчас обо мне не думает. Но я снова чувствую на себе взгляд его милых глаз и его прохладную, нежную щеку у моей щеки...

О Петель, Петель, как мне изгладить твой образ? Разве можно представить себе кого-нибудь на твоем месте? Какая жалкая подделка! Я так люблю тебя, что любовь не уменьшается в моем сердце, она хочет вырваться на волю, открыться во всей своей силе!

Неделю назад, нет, даже вчера, если бы меня кто-нибудь спросил, за кого я хотела бы выйти замуж, я сказала бы: «Не знаю». А теперь я готова крикнуть: «За Петера, только за Петера, я люблю его всем сердцем, всей душой, безгранично и все же не хочу, чтобы он был слишком настойчив, нет, я позволю ему только коснуться моей щеки».

Я сидела сегодня на чердаке и думала о нем. И после короткого разговора мы оба начали плакать, и я снова почувствовала его губы, бесконечно ласковое прикосновение его щеки.