Федор Раззаков - Страсть

Когда же они стали жить вместе, случались истории и похлеще. Так, однажды влюбленные совершили… совместную попытку самоубийства, одновременно вскрыв себе вены. По счастью, кому-то из них хватило ума вызвать врачей, иначе все могло бы завершиться трагедией. О том, каким был Кайдановский, рассказывает сама актриса:

«Это была фантасмагория. Поиск каких-то других отношений, температура которых зашкаливала. В течение тех шести лет, когда мы с Сашей были вместе, ума и рассудка там рядом не стояло. Если бы были рассудительными, сразу бы, я думаю, разошлись. А тут я переживала какую-то лихорадку, истинную страсть. Что-то происходило с нами помимо нас. Он хотел подчинить меня себе – я вырывалась. Я не хотела быть его женой. Он это знал, все равно хотел. Хотел от меня детей, а я боялась. Просто боялась. Мы с Борисом Мессерером и Машей Вертинской отдыхали в Ниде, на Балтике, и он постоянно выслеживал меня. Ревновал к Алексею Хвостенко, который написал стихи «Под небом голубым есть город золотой». Саша Кайдановский был человеком запредельным… Он был непонятен, груб. Он был сам по себе, и ему сложно давалась жизнь с женщиной…»

Их роман закончился «по вине» Малявиной. В 1975 году актрисе предложили сниматься в боевике «Пропавшая экспедиция», но она отказалась (ей показалось, что эта роль не для ее возраста) и посоветовала режиссеру Вениамину Дорману взять вместо себя Евгению Симонову (Валентина была знакома с ее родителями). А в партнеры Симоновой определила Кайдановского, который тогда служил в армии – в кавалерийском полку при «Мосфильме». На съемках этого фильма между Кайдановским и Симоновой неожиданно вспыхнул роман, который вскоре завершился их свадьбой.

Вскоре после Кайдановского у Валентины появился очередной мужчина, и опять младше ее – на этот раз на 13 лет. Это был студент училища имени Щукина Станислав Жданько. Оказывается, он с юных лет был влюблен в Малявину, а уж когда попал в Москву, то стал буквально бредить знакомством с ней. Вспоминает Валентина Малявина:

«Еще когда Стас учился в Новосибирском театральном училище, а мы с театром бывали там на гастролях, он часто подходил ко мне после спектаклей. Покупал открытки в киоске, и я их подписывала. Спустя несколько лет, уже в Москве, он появился у нас в массовке. Но с тех пор Стас сильно изменился. Привлекая к себе внимание, слишком громко разговаривал, ходил в кирзовых сапогах – в эдаком деревенском стиле, под Шукшина. Но вдруг в спектакле «Преступление и наказание» я увидела на сцене всепонимающего человека с углубленным в себя взглядом. Ничего общего с тем развязным парнем! Подумала: «Сколько же ему лет? Что-то он чересчур много всего понимает». В общем, его решение роли Раскольникова полностью совпало с моим восприятием. От этого совпадения у меня после спектакля началась даже не тахикардия – колотун. Мальчик, студент, который мне категорически не нравился, и вдруг – такая проникновенность! Я зашла за кулисы к Женечке Симоновой, игравшей Дуню, поздравила ее, а он стоит в стороне, ждет, весь в напряжении. Наклонила его к себе, поцеловала, повернулась и ушла…

Спустя какое-то время мы с вахтанговскими артистами отмечали юбилей нашего училища. Вокруг шум, смех, оглядываюсь, а сзади – Стас. Наклоняется и целует край моей юбки. Посмотрела внимательно на него. Он протянул мне руку. Все…»

Об их романе судачила тогда вся богемная Москва. Но сами влюбленные на все эти слухи и сплетни внимания не обращали – продолжали встречаться. Жданько регулярно появлялся на всех спектаклях своей возлюбленной, что, собственно, и предопределило в дальнейшем его выбор собственного места работы – Театр имени Вахтангова.

Валентина Малявина вспоминает: «Однажды в Ленинграде, в ресторане «Москва», нам принесли серебряные чашки с водой для полоскания рук, и Стас сказал: «У нас тоже так будет. Я тебе обещаю». И действительно было бы так, если бы он не поторопился… Но он хотел сразу все – работу, славу, квартиру, машину, семью, детей. Однажды приезжает – красивый, молодой, необыкновенный, – ложится на диван: «Я хочу у тебя спросить: ты не завидуешь Нееловой, Тереховой?» – «Нет». – «Как это у тебя получается?..»

А затем со мной стали происходить всякие несчастья: сначала сломала руку, потом – ногу. Семь месяцев в гипсе. Стас бегал ко мне в больницу, переживал: «Чувствую, кто-то против нас колдует, наводит порчу». Закрыли фильм с его главной ролью («Ошибки юности». – Ф. Р.), никакой работы в театре. Он хотел уходить. Я обожала его, но все же больше была занята собой, работой…»