Михаил Воронецкий - Мгновенье - целая жизнь

— В случае неудачи, — сказал Феликс Зофье, когда они вышли на погруженную в сырые потемки улицу, — мы дадим Скалону возможность поставить вместо десяти двадцать виселиц. Так что решайте, товарищ Анна. Мне кажется, что вам бы следовало уклониться от этой операции.

Зофья повернула лицо к нему, по выражения ее глаз в темноте Феликс не разглядел.

— А уж это предоставьте мне — распорядиться своей жизнью.

— Разумеется. Я просто хотел напомнить вам, что двери тюрьмы могут захлопнуться за участниками операции навсегда.

Несколько минут шли молча. Обоих тревожил один и тот же вопрос: где взять исходящий номер бумаги за подписью обер-полицмейстера Майера? Пока ничего разумного в голову не приходило. Решили оставить это дело на потом.

— Смотрителя тюрьмы, — как бы продолжая раздумья вслух, сказала Зофья, — надо предупредить по телефону за час, не раньше.

— А успеют они подготовить заключенных к отправке?

— Раньше нельзя, чтобы не пришло в голову справиться у Майера по телефону.

— Да, это существенно. А на роль жандармского ротмистра нужен бывший офицер. Это несомненно.

— У меня есть такой на примете, — сказала не очень уверенно Зофья. — Можно заохать к нему прямо сейчас.

Взяли извозчика, поехали. Бывший офицер, когда ему рассказали, что от него нужно, ответил не раздумывая:

— Что вы! Это же несомненный провал. А я кончать самоубийством не собираюсь. Ни за что.

Решили обратиться к членам партии. Товарищ Юр, человек с военной выправкой, воскликнул:

— Что вы говорите! Десять человек и каждому верная смерть? Вот что делают мерзавцы!

— Их можно спасти. Вы согласны принять участие в спасении?

— Пойду! На все пойду! Ах, мерзавцы!

— А как с русским языком?

— Плоховато.

— Тогда вы будете иностранцем — «бароном фон Будбергом».

Роль «старшего конвойного» согласился взять на себя один из активистов с партийной кличкой Марцелий.

«Жандармскую» команду набирали в предместьях. Кон заходил к знакомым рабочим, объяснял суть дела:

— Надо выручать. Вы согласны?

Согласились все десять намеченных Коном рабочих. Уже за полночь подняли с постели Адама Буйно.

— Понимаешь, Адам, — говорил Феликс, — без твоих военных не обойтись. Команду набрали нз рабочих. Никто из них в солдатах не был. Надо срочно их вымуштровать. Дай нам хорошего инструктора.

— Завтра будет.

И уже на другой день вечером в специальной квартире начались занятия.

А тем временем паспортное бюро Марии Пашковской изготовило бумагу эа подписью Майера. Заказали десять полицейских мундиров — их изготовить было легче, чем жандармские, да и выправка у полицейских не такая яростная, как у жандармов.

Зофья нашла в Иерусалимских Аллеях квартиру — с проходным двором, на первом этаже. В этой квартире, хозяева которой были своими людьми для Зофьи, велась вся подготовка к операции. Кроме того, было подготовлено еще несколько конспиративных квартир, где надлежало укрыть освобожденных смертников.

— Давайте продумаем весь обратный путь из тюрьмы, — предложил Феликс за день до операции. — Кучер-то будет тюремный.

— Пустое, — отозвался Марцелий. — Двадцать человек да не справимся с одним кучером?

— А куда поедете?

— Разумеется, за город.

— Но куда?

Минутное молчание, которое прервала Зофья, нервно курившая папиросу за папиросой.

— За городом живет один мой знакомый. Товарищ Стефан. Около его хутора тянется какой-то длинный и высокий забор. Надо его немедленно обследовать. Болеслав, приглашаю вас на прогулку.

— С удовольствием. А пока… нас с вами, Зофья, и товарища Марцелия приглашают на заседание ЦРК.

Заседание было коротким и тревожно-торжественным.

Кон сказал:

— В случае удачи… надо будет от имени ЦРК выпустить воззвание к рабочим… с извещением об освобождении смертников. Я уж и заголовок придумал — «Наша амнистия».

— Не увлеклись ли вы? — спросил Ян.

— Как будто нет.

— А что скажет товарищ Марцелий?

— Надо, чтобы Болеслав перед отъездом в тюрьму выступил перед рабочими. Пусть скажет им, что в случае неудачи семьи их не будут оставлены на произвол судьбы. О них позаботится партия, — сказал Марцелий.

— Когда планируете операцию? — спросил Ян.

— Завтра в ночь.

— Правильно. Послезавтра открытие Государственной думы…

— Да, это было бы ловко, — возбужденно сказала Зофья, — если бы мы к этому времени успели.

В сумерках все участники операции вышли во двор, построились в две шеренги. Офицер-инструктор, присланный Буйно для муштровки команды, прошелся перед строем и, потирая руки, как игрок перед карточной игрой, хохотнул: