Михаил Воронецкий - Мгновенье - целая жизнь

— Помогите мне унести этого человека…

Голос знакомый. Феликс поднял глаза: перед ним стоял Белопольский:

— Александр…

Подхватив за плечи и за ноги окровавленного молодого рабочего, они кинулись к лазу. Белопольский шел впереди быстро и уверенно, видно было, что знал место. На небольшом заросшем кустарником пустыре темнел дверной проем какого-то сарая — туда они и внесли стонавшего раненого, бережно положили его рядом с другими.

Шум на улице стихал, толпы рассеивались, только цокали еще по булыжной мостовой подковы — это проносились казаки и драгуны. Высовываться на улицу было бессмысленно, и оба они распрямились, тяжело дыша… лица у обоих были в поту и в пыли.

— Как же с ранеными?! — произнес Кон.

— Их отсюда увозят в больницу Младенца Иисуса. Там у нас свои люди, они помогут. А потом постараемся их выкрасть и спрятать…

На город опускались золотые, как всегда в эту пору весны, варшавские сумерки. В бледно-синем небе уже засверкали звезды. Со стороны предместья Желибож всходил ранний, в серебряной чеканке, месяц — такой молодой и яркий, как будто только что с Монетного двора.

Операция по освобождению приговоренных к смертной казни была осуществлена быстро, почти молниеносно. Стало известно, что новый генерал-губернатор утвердил смертные приговоры десяти подсудимым, и Кон явился в канцелярию тюрьмы Павиак с документами на имя родственника Максимилиана Хорвица (Вита). Вит был арестован по пустяковому делу, и потому на свидания с ним не было запрета.

Странные чувства испытал Феликс, сам разыскиваемый полицией, переступая порог тюрьмы, куда он попал два десятка лет назад.

В холодном, грязном помещении, склонившись над бумагами, что-то строчили чиновники с непроницаемыми физиономиями. Сновали взад-вперед надзиратели, приводя и уводя заключенных.

Предъявил документы, разрешающие свидание, и смотритель приказал привести заключенного.

Разговаривали, как и положено, через перегородку. Надзиратель, получивший от Юлии, сестры Вита, солидные чаевые, придумал какую-то надобность и на время удалился. Вит сообщил:

— К смерти приговорены десять человек. Вот список. На казнь их повезут в Цитадель. Этим обстоятельством и надо воспользоваться. Только ни дня промедления, Указание о приведении приговора в исполнение может появиться в любой момент. Придумай что-нибудь, Болеслав…

План возник мгновенно: опередить жандармов! Задача состояла в том, чтобы добыть бумагу за подписью обер-полицмейстера Майера, приказывающую тюремной администрации сдать осужденных явившейся полицейской команде для препровождения в Цитадель.

— Во всем этом, — заключил свой доклад на заседании ЦРК Кон, — нот ничего фантастического, за исключением одного момента — сроков. Сроки должны быть фантастически предельными.

Председательствовал на заседании только что приехавший из Кракова Закс, носящий партийную кличку Ян. Феликс с ним был хорошо знаком еще с апреля. Товарищ Ян вызывал у него большое уважение глубоким знанием марксистского учения.

— Что за люди эти смертники? — спросил Закс. — Вит их хорошо знает?

— Я их тоже знаю, — сказал Кон.

— За что они приговорены к казни?

— За участие в восстании. Были захвачены с оружием в руках. Обвинения самые различные. Убивали шпионов, полицейских инспекторов, дрались на баррикадах…

— Имейте в виду, Болеслав, — озабоченно сказал Лапиньский. — Варшава на военном положении. В случае неудачи… вся ваша группа освобождения прямым ходом угодит на виселицу. И вы в первую очередь.

— Виселица передо мной маячила еще двадцать лет назад, — буркнул Феликс и обернулся к Адаму Буйно.

Казалось бы, случай для боевика как нельзя более подходящий. Но Буйно сидел безучастно и смотрел в затягиваемое сумерками окно. На стекло косо падали крупные капли дождя и стекали вниз медленными слезами. Поддержку Кон получил от человека, от которого меньше всего ее ожидал. Слова попросила Зофья Познер:

— Я согласна с Болеславом, — сказала она, ни на кого не глядя, — все это не так фантастично, как может показаться на первый взгляд.

— Во всяком случае надо попытаться, — откликнулся Закс.

— Вот пусть и попытаются, — сказал Лапиньский. — Предлагаю возложить ответственность за операцию на товарища Болеслава и товарища Анну, — он назвал Зофью Познер ее партийной кличкой, — и отпустить на это необходимые средства.

— Я согласна, — сказала Зофья.

— И пусть они нам время от времени докладывают о ходе операции, — добавил Лапиньский…