Пен Фартинг: Собаки, которых мы спасли. Нет места лучше дома

В этот раз никакого чая с медалями, сказал я самому себе.

Многое изменилось за эти три года. Во всех отношениях.

И все же возвращение в Афганистан только укрепило мою волю. Теперь, еще сильнее, чем раньше, мне хотелось изменить мир к лучшему. Я был готов пройти любой путь, чтобы достичь нашей цели. Последняя беседа с работавшим на полставки ветеринаром спасательного центра лишь усилила мою решимость.

Я говорил с ним, когда меня вызвали в приют за два дня до отъезда. Он рассказал мне о серо-белом псе с длинными вислыми ушами, которого звали Панда. Пес страдал от чумки, болезни, излечимой на Западе. Но в этих краях была другая ситуация. Из-за отсутствия необходимых для лечения лекарств у ветеринара не осталось иного выбора.

Он усыпил Панду этим утром.

Создавая фонд, я даже не представлял себе препятствия, с которыми мы столкнемся. Но я обнаружил, что чем больше люди говорили, что я не смогу ничего достичь, тем больше я прилагал усилий, чтобы доказать, что они неправы.

Для того чтобы понять, как далеко мы зашли, мне достаточно было только взглянуть на Наузада и Тали. Многие считали, что то, чего мы с ними добились, совершенно невозможно. Они глядели на меня, как на сумасшедшего, когда я говорил, что благополучно вывезу бойцового пса из одного наиболее опасного и враждебного региона в мире, не говоря уж о моих словах насчет того, что заберу его к себе жить в Англию. И те же люди не пророчили мне особой удачи в том, чтобы обустроить Наузаду жизнь в Соединенном Королевстве, и, тем более, в том, чтобы помочь ему благополучно стать более-менее уживчивым, домашним псом.

Возможно, в этом они до некоторой степени были правы. Наузад и Тали всегда становились геморроем во время прогулок. Тут уж ничего не поделаешь. Я сделал ставку на таких-то собак и вложился в них, точно так же, как и некоторые прочие люди.

Наузад и Тали не любят чужих. После всего, через что они прошли, винить их за это, в самом деле, нельзя. Но пока мы с Лизой способны управляться с этой парочкой милых несчастий, в чем, собственно, проблема?

Сидя в пластмассовом стуле на крыше, я не мог прогнать мысль о них из своей головы. Я продолжал рисовать себе картину, ожидавшую меня, когда я вернусь.

Я знал: собаки услышат мое приближение к черному ходу. Тали, как всегда, будет лаять, предупреждая остальную стаю о моем приближении. Бимер будет рядом с ней, возможно, вместе с Патчем. Физз будет лежать на своей лежанке, как всегда, безразличная к шуму. А позади всех будет Наузад; он будет вилять обрубком хвоста как сумасшедший, ожидая пока остальная стая поприветствует меня. Когда возня уляжется, он, я знаю, небрежно подойдет, обнюхает мои ноги и скажет «привет».

Интересно, сможет ли он распознать запах Афганистана на моих брюках? Не разбудит ли это где-то в глубинах его души воспоминаний о жизни, которую он оставил в прошлом?

Когда все собаки рассядутся, я присяду рядом с моим лучшим другом и расскажу ему о том, что видел на его бывшей родине. Я расскажу ему о его старой конуре и уголке, где он провел время на цепи у стены, а еще я расскажу ему о том, что намерен сделать для всех его четвероногих друзей, которых мы оставили там. И самое главное, я скажу ему, что, благодаря ему, я знаю, что это возможно — чтобы небольшая группа благонамеренных людей изменила жизнь собак в Афганистане и, надеюсь, когда-нибудь в будущем, изменит к лучшему жизнь афганского народа. Невзирая на всеобщие сомнения, наперекор всему, Наузад с Тали прижились в новой жизни здесь, в крайне чуждом для них уголке мира. Ныне они здоровее, и, я знаю, счастливее. Говорят, нет места лучше дома. Но их дом теперь здесь. Они были первыми, кто совершил переезд, но никоим образом не станут последними.

Уж в этом-то я уверен.

Наличие истории, достойной того, чтобы быть опубликованной, — привилегия, которую я всегда буду ценить. Но вот о предложении написать вторую книгу бывший королевский морпех даже и не смел мечтать.

Я мог бы просто положить слова на бумагу, но без моего четвероногого друга Наузада мне не о чем было бы рассказать. Он никогда ничего не просит взамен, но всегда приходит в восторг, видя меня поутру спускающимся по лестнице и, похоже, не желает ничего, кроме как сидеть рядом и ждать, когда я крикну: «Гулять!»

Вне всяких сомнений я благодарю Мэри Пэкнос и Фиону Макинтайр за предоставленные мне возможности, и Шарлотту из издательства «Ebury» за то, что помогла привести мой текст в порядок и сделать из него то, что, я надеюсь, стало для вас во всех смыслах приятным чтением! Гарри должен мне бутылку красного, но сейчас, надо полагать, он довольствуется моим внутренним голосом.