Если честно, до нее самой дошло, что она сделала, и она отступила, не поднимая шума. «Все нормально, — сказала она в ответ на мои извинения. — Я тоже была бы подозрительной на его месте».
Когда я допил бокал вполне приличного красного вина, поступило объявление, что все должны собраться в смотровой зале с видом на Темзу, где будет происходить церемония награждения.
Премий удостоились самые различные люди — от парня, который сорок лет заведовал приютом для животных в Эссексе, до пары, помогавшей заботиться о тюленях на северном побережье Шотландии. Церемонию вели глава фонда защиты животных, хозяйка приема, баронесса Гейл и кутюрье Элизабет Эмануэль.
— Мы в хорошей компании, Науз, так что тебе лучше вести себя хорошо, — шепнул я ему, выводя его из переноски и готовясь к нашему моменту славы.
Объявление наших имен сопровождалось вспышками нескольких камер и волной громких аплодисментов. Я решил не произносить длинных речей. Баронесса Гейл и Элизабет Эмануэль справятся гораздо лучше меня с тем, чтобы поведать историю Наузада и разъяснить цели нашего фонда. Кроме того, мне не хотелось, чтобы Наузад стоял тут, как идиот, перед таким большим количеством народа. Мне также хотелось увести его отсюда как можно быстрее и без происшествий.
Занятый такими стремлениями, я принял очень шикарную стеклянную призовую статуэтку, мило улыбнулся фотографу, а затем выскользнул из фокуса всеобщего внимания и стал дожидаться конца представлений. Однако наши официальные обязанности в то обеденное время на этом не закончились. Нас попросили позировать для фотографов на Речной Террасе вместе с организаторами и ведущим; Лондонский Глаз позади нас образовывал потрясающий фон.
Когда мы расположились под свинцовым октябрьским небом на террасе, ко мне подошел один из лауреатов. Как всегда, Наузад заинтересовал его больше, чем я, и он присел, чтобы сказать ему «привет!».
Предчувствуя новый рык, я снова натянул поводок. Но, к моему удивлению, Наузад, похоже, узнал его.
— Кажется, я помню этого парня, — сказал мужчина.
Некоторое мгновение я не понимал, о чем он говорит. Затем он представился.
— Простите, вы, наверное, меня не помните. Я Джордж. Я работал ветеринаром в карантине, когда Наузад прибыл из Афганистана.
Точно; я узнал его. Он работал ветеринаром-добровольцем в карантинном центре, и у нас однажды состоялась краткая беседа.
Он тоже приехал сюда, чтобы забрать свою премию, которой он удостоился как «волонтер года» за его работу в клинике одном из беднейших южноафриканских поселков около Кейптауна. Теперь он вернулся в Соединенное Королевство и работал ветеринаром для маленьких животных.
Джордж сильно изменился, но не так сильно, как Наузад.
— Когда мы встретились, он был не такой мясистый, как сейчас, — сказал мне Джордж. — А еще он стал толстым в таких местах, о существовании которых я вообще не догадывался. — Он посмотрел на Наузада, — тот увлеченно грыз новую, огромную жевалку, принесенную одной из девушек персонала.
— Он всегда был сорвиголовой, — сказал Джордж с понимающей улыбкой.
— И остался им, — улыбнулся я в ответ и посмотрел на Наузада.
Отсутствие Лизы — единственное, что портило день. Она прислала мне сообщение, что только что прибыла в Лондон; в довершение ко всему, ее поезд опоздал. Все, что она могла теперь сделать, это встретиться с нами перед тем, как начать долгий путь домой. Мне, как и ей, было чрезвычайно неприятно от того, что ей не удалось побывать на церемонии.
Но если взглянуть на ситуацию со светлой стороны, Лиза могла вести минивэн по дороге домой, так что я кивнул официанту, проходившему мимо с очередным высоко поднятым подносом с бокалами.
— Я возьму два, с вашего позволения, — сказал я, подумав, что также мог бы получить свою долю от служебных расходов Палаты лордов.
Официант приветливо передал мне бокал красного вина, а второй с улыбкой поставил на столик рядом со мной. После того, как он ушел, я поднял тост за фигуру, довольно чавкающую на коврике и (всего секунду) наслаждался моментом.
Пока я стоял там, глядя на Темзу, я не смог удержаться и не оглянуться на путь, проделанный нашей парой. Контраст между миром, в котором Наузад жил в Гильменде, и миром, где он живет сейчас, не мог стать еще больше.
Я также невольно подумал об иронии положения, в котором мы оба оказались. Ведь именно здесь, в этом здании, всего в паре дюжин ярдов отсюда, в зале Палаты общин, в 2001 году было принято решение вторгнуться в Афганистан.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу