Пен Фартинг - Собаки, которых мы спасли. Нет места лучше дома

Я спозаранку выехал с Наузадом на минивэне, доехал до станции Уокинг, припарковался, и поехал вместе с ним оттуда поездом до центра Лондона. Прежде чем мы влились в толпу спешащих по своим делам пассажиров, у меня ушло полчаса на то, чтобы поводить Наузада вокруг забитой автостоянки, пока он не израсходовал весь запас мочи полностью.

Наузад отлично справился со своей первой поездкой в железнодорожном транспорте. Мы спрятались у одного из туалетов в конце вагона; когда контролер компостировал мой билет, я держал Наузада на тугом поводке (намотанном вокруг моего запястья), втиснув пса между собой и вагонной дверью. Морду Наузаду я туго обмотал его сбруей, так что поэтому, а еще из-за тарахтения поезда, кондуктор, к счастью, не заметил рычащего зверя, припрятанного за моей спиной.

— Наузад, несчастье мое, он только попытался проверить билет, — сказал я псу с облегчением оттого, что кондуктор не наделал из-за него шуму.

Поездка в такси от вокзала до Палаты лордов прошла без приключений, водитель вел светскую болтовню с таким видом, будто транспортировка в Палату безухого афганского ужаса является для него рядовым событием. Наузад благополучно сидел меж моих ног, вытянув шею, плотно прижав уши и разглядывая виды столицы, проплывавшие мимо. Когда мы прошли через систему охраны, я начал догадываться, что даже если Лиза прибудет сюда в течении получаса, какое-то время у нее уйдет на то, чтобы пройти через массу оборудованных в Палате лордов контрольных пунктов и сканнеров.

На первом же контрольном посту мы прошли под аркой сканнера. И опять Наузад удостоился парочки забавных взглядов, как бы вопрошающих: «Что этот чумазый пес делает в таком шикарном месте?»

Но все же охрана расслабилась и даже выдала Наузаду собственный пропуск. Такое, насколько я понимаю, тоже происходит здесь не слишком часто.

Когда мы оказались внутри Палаты, с Наузадом обращались, скажем так, как с пэром [5] Пэры (франц. pairs, англ. peers) — члены высшего дворянства, пользующиеся особыми политическими привилегиями. королевства. Один из охранников потрепал его по холке, затем заявил: «Я держу дома бойцовского пса»; после краткого экскурса выяснилось, что это был пес, которого, подобно Наузаду, спасли от участия в жестоких собачьих боях в Соединенном Королевстве.

Прогулявшись по мощеному двору, мы подошли ко входу в здание, где проходила церемония, и вошли в приемный зал. Отделанная панелями комната, чьи стены украшали портреты выдающихся членов Палаты лордов, быстро заполнялась людьми.

Здесь царило настоящее смешение разных людей: от знаменитостей, которых я не мог распознать (с другой стороны, я не из тех, кто особо часто смотрит телевизор: для этого, в первую очередь, неплохо бы иметь время) до политиков, филантропов и прочих лауреатов.

Появился одетый в униформу официант с подносом, на котором стояли бокалы только что налитого вина, и я с облегчением взял один бокал себе. Должны же быть в жизни приятные моменты. Но стакан вина в моей руке — мелочь по сравнению с тем обращением, которого удостоился Наузад. Он естественным образом оказался в центре внимания как единственное животное в помещении, полном любителей животных и активных участников церемонии, посвященной животным. Выглядело так, будто все, кто входил в приемную, желали его поприветствовать.

Опасаясь, что он не воспримет это слишком благожелательно, я запасся складной переноской, той, что мы использовали в «Хилтоне» во время «Крафтса», так что теперь он находился внутри и радостно грыз одну из многочисленных жевалок, которые организаторы предусмотрительно заготовили.

— Вот эти ему понравятся? — спросила меня девушка из обслуживающего персонала.

— Он будет просто счастлив, — улыбнулся я, зная, что такие вещи редко происходят с ним дома. Мы пуще глаза следили за весом Наузада, потому что, если он слишком растолстеет, его тело утратит способность к длинным прогулкам, необходимым для того, чтобы согнать набранный излишек целиком. Он уже стал часто ковылять и замедляться, если мы с ним прогуливались слишком долго. Как и в моем случае, его тело давало ему знать, что годы его становления закончились.

Некоторые из гостей церемонии были настойчивее прочих в попытках приветствовать Наузада, так что я периодически отмыкал верх переноски, чтобы он мог высунуть голову и поздороваться с обожающей публикой.

Большая ее часть состояла из благоразумных, которые приближались к нему с опаской. К несчастью, одна леди, похоже, оставила свой здравый смысл вместе с пальто в гардеробе; и когда она внезапно протянула руку к макушке Наузада, его реакция оказалась немедленной и предсказуемой. Он выдал ей свой лучший дьявольский рык.