Пен Фартинг - Собаки, которых мы спасли. Нет места лучше дома

— Чего там, Наузад? — спросил я, глядя одним глазом в экран, а другим на него. Я хорошо знал этот его взгляд. Испуганный, беспомощный взгляд — такой, когда он бывал совсем несчастен.

Внезапно я расслышал грохот фейерверка в небе над лиманом.

— Думаю, это просто конец концерта, — сказал я Наузаду.

И точно, когда я встал и поглядел через щель между опущенными занавесками, я увидел множество рвущихся ракет, сигнализирующих об окончании концерта. Чтобы заглушить шум, я увеличил громкость телика и погладил Наузада по голове.

— Все в порядке, дружище, салют в этот раз далеко отсюда, — заверил я его, когда он снова улегся. — Тебе не придется снова переживать Новый год.

Я вернулся на диван и опять очутился в мире космического пространства. Но через две минуты снова возникла помеха, на сей раз в лице Бимера, с лаем вбежавшего в гостиную, прежде чем поджать хвост и удрать обратно в холл. Он выглядел так, словно что-то напугало его, и это совсем было на него не похоже.

Сюжет фильма подошел к критической точке. Плохой парень готовился изложить своему боссу злобный план пленения героя сериала.

— Бимер, заткнись! — рявкнул я на него. — Это просто салют.

Надо признать, салют теперь звучал громче, так что я сделал звук сильнее.

Но Бимер не заткнулся. Он продолжал лаять и бегать туда-сюда по комнате.

— Бимер, заткнись, будь добр! — крикнул я, отставил на пол полупустую бутылку и встал.

Но он не слушал. Наоборот, он разразился новым коротким залпом лая прежде чем снова помчаться через холл.

— Что у тебя там происходит, Бимер? — крикнул я ему вслед, когда, внезапно заинтересованный, двинулся выяснить это, моментально позабыв о коварном плане плохого парня. Я взглянул на Наузада, свернувшегося на лежанке; шум телевизора заглушил конец салюта. Войдя в холл, я первым делом установил, что Физз тоже лежит, свернувшись на лежанке, и полностью игнорирует дебош, устроенный ее приятелем Бимером.

— О, черт!

Я замер как вкопанный.

Тали всегда спит у парадной двери на своей не по размеру большой, уютной коричневой лежанке. Но сейчас Тали не спала на своей не по размеру большой, уютной коричневой лежанке. Ее нигде не было видно.

Мое сердце подскочило, когда я обернулся и поглядел на Бимера, который рванул на кухню, а потом обратно ко мне, неподвижно стоящему посреди холла, одновременно лая на меня, кажется, уже в тысячный раз.

Мой спокойный вечер разлетелся на миллион осколков, когда мое сердце забухало с повышенной скоростью. Понимание ударило меня, словно кузнечный молот. Я оставил Тали снаружи. Я ринулся к черному ходу с колотящимся в горле сердцем. Когда салют грохотал снаружи, вообразить себе Тали, отчаянно кидающуюся на заднюю дверь в попытках пробить пластиковую панель и обрести убежище внутри дома, не составляло труда. Ее отчаянный скулеж о помощи не услышал никто, кроме Бимера, а я снова и снова его игнорировал.

Я рванул дверь и Тали метнулась мимо моих ног в холл. Внезапно салют громыхнул с удвоенной силой, и вспышка расцветила небо восхитительными синими и красными цветами; организаторы шли на все, чтобы впечатлить публику. Но меня им впечатлить не удалось.

Психическая травма, которую Тали пережила из-за меня, — вот все, о чем я думал. Тали оставалась снаружи, не имея куда спрятаться в течение всего этого неожиданного фейерверка. Я захлопнул заднюю дверь и пошел на ее поиски.

— Спасибо, дружище. Прости, что не слушал, — торопливо сказал я Бимеру после того, как похлопал его по загривку.

Я быстро прошел через коридор в гостиную за Тали. Как и в канун Нового года, она спряталась под кофейным столиком, отчаянно извиваясь и словно бы пытаясь зарыться в землю. Я быстро встал на колени, чтобы просунуть голову и руку под столик.

— Прости, Тали, прости, — повторял я, гладя ее снова и снова, чтобы ее успокоить.

И какого дьявола я не понял, что происходит? Вот же чертов идиот. Маленькое тельце Тали дрожало, словно в лихорадке. Ее глаза, обычно любознательные и ласковые, теперь были широки от страха, она слабо повизгивала. Очередная угроза вселенной была забыта, фильм продолжал бесполезно крутиться в телевизоре за моей спиной, но я не обращал на него внимания.

— Ш-ш, все хорошо, Тали. Прости меня, малышка, — шептал я мягко, пытаясь медленно подтянуть ее тело к себе. Столик был слишком невысок, чтобы я мог просунуть под него что-то кроме головы и шеи, но, когда мы оказались достаточно близко, так что моя голова почти коснулась ее головы, я плотнее подтянул ее к себе.