Виктор Корчной - Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца

Тут какое-то недоразумение. В 1985 году советская пресса хранила на сей счет гробовое молчание; она осмелилась сообщить о «ясном деле» только через три года, когда в ФРГ начался суд над Юнгвиртом (см. «Московские новости» № 37, 1988). Но и тогда на Карпова никто не набрасывался. «Всевозможные инсинуации» остались, как водится, уделом «буржуазных изданий».

«ШПИГЕЛЬ»; «В контракте, заключенном 13 октября 1978 года (напомним, в день проигрыша Карповым 31-й партии в Багио, когда счет в матче стал 5:5.— Ред.) с гонконгской фирмой «Новаг», принадлежащей гражданину ФРГ Петеру Луге, чемпион мира связал себя обязательством делать соответствующие заявления и позволять использовать свои фотографии для рекламы компьютеров. За каждый проданный компьютер он должен был получать по 2,5 доллара. 17 января 1981 года Луге подписал последний чек... Всего он подписал 22 чека на общую сумму 446 тысяч 177,5 доллара, что по современному курсу соответствует 1,2 миллиона марок ФРГ.

В соответствии с контрактом Луге посылал деньги не самому Карпову, а Гельмуту Юнгвирту... В письме, датированном 6 декабря 1983 года, компьютерного фабриканта попросили предъявить доказательства выплаты денег. Но письмо было подписано не Карповым, а широко известным Флоренсио Кампоманесом, президентом ФИДЕ...

Оказалось, что Юнгвирт, которому пересылались деньги для Карпова, находится под подозрением в присвоении и растрате миллиона, принадлежащего чемпиону мира. Член КПСС Карпов и член ХДС Юнгвирт в течение многих лет называли друг друга попросту Толей и Гельмутом, однако теперь между ними пролегла трещина, связанная с борьбой за миллион... Каким бы преданным партии человеком ни выглядел Карпов у себя дома, на Западе он, безусловно, ведет себя как весьма ловкий бизнесмен» (№ 40, 1985).

«ФРАНКФУРТЕР АЛЬГЕМАЙНЕ ЦАЙТУНГ»: «В первый день процесса обвиняемый сообщил, что Карпов, играя в 1978 году матч за звание чемпиона мира на Филиппинах против Корчного, в случае поражения намеревался эмигрировать на Запад. Подобные планы, как должна была понять Большая уголовная палата, требовали дорогостоящих приготовлений...

Юнгвирт сообщил также, что во время турниров Карпов обычно заполнял два договора: один официальный. другой -— на сумму в два или три раза большую — неофициальный. Благодаря этому советские власти вводились в заблуждение...»

(5 сентября 1988).

«ШПИГЕЛЬ»: «Если верить версии Юнгвирта, то он несколько лет пребывал в роли разъездного финкурьера. Множество раз он носился с реактивной скоростью всего лишь на день куда-нибудь на край света, где Карпов играл в очередном турнире, и выдавал ему несколько сотенных или тысячных бумажек.

Но и в Германии, по словам Юнгвирта, у него забот был полон рот. Как-то он на грузовом автомобиле переправлял в Москву «мерседес-450», который Карпов лично присмотрел и оплатил в Штутгарте. Доставал лекарства для больного раком отца Карпова, пристраивал Толины книги в немецких и английских издательствах.

Не менее сенсационно, чем сообщение о планировавшемся побеге Карпова, выглядит рассказ Юнгвирта о том, что он по поручению чемпиона пытался вытащить из калифорнийского подполья на матч с Карповым шахматную легенду — Бобби Фишера. Результат: пять поездок в США, две встречи, расход времени — «300 часов», финансовые расходы — 28000 долларов.

Во всем этом, если верить не Юнгвирту, а Карпову, нет ни слова правды. Редко встречаются в подобных денежных аферах столь взаимоисключающие показания сторон.

Как утверждает Карпов, после матча 1978 года в Багио он встречал Юнгвирта всего лишь несколько раз... Совсем не то говорит Юнгвирт: «С 1976 по 1982 год мы встречались практически каждый месяц и обсуждали различные проблемы, после чего я получал соответствующие поручения ..»

Экс-чемпиона мира афера лишила того капитала, который был для него дороже полумиллиона долларов,— почти неограниченного доверия советских властей. До этого Карпов без проблем соединял активное членство в Коммунистической партии с западной географией своей шахматной профессиональной деятельности. Не было ни одного сообщения или даже намека на какие-либо его конфликты со строгими законами своей страны.

И тут всплывает миллионный контракт, о котором Карпов дома умолчал. По советским законам большую часть своих валютных доходов от соглашения с фирмой «Новаг» он должен был сдать в государственную казну, а остаток — около 20 процентов — получить частью в рублях, а частью в чеках, за которые в советских спецмагазинах можно приобрести западные и другие дефицитные товары.