Иван Лаптев - Власть без славы

Еще раз вернусь к тому, что без дозволения Генерального секретаря ЦК КПСС такие действия были бы невозможны, даже немыслимы. Какая же нечистая сила диктовала ему такое самоубийственное дозволение? Почему-то у нас редко затрагивается этот вопрос, возможно, считается, что все это — дела давно минувших дней. Нет, нет, все это актуально, интересно и сегодня — кто знает, какие у нас еще появятся правители.

Кроме экономических потерь — выкорчеванные виноградники не восстановлены и по сей день, — есть еще одна потеря, она теперь уж никогда и ничем не компенсируется. Суть ее, по-моему, в том, что впервые Горбачева заманили в крупную ловушку (после он в такие ловушки попадал неоднократно), заставили его растратить значительную часть авансированного народом доверия, предопределили деформацию его политики. У широких масс появились основания думать, что они говорят с М. С. Горбачевым на разных языках, чувствуют и понимают жизнь по-разному. Ни сам Горбачев, ни окружающая его группа интеллектуалов не заметили, как под давлением никогда ранее не волновавшихся о здоровье и трезвости населения нескольких членов Политбюро первоначально восторженная реакция глубинки сменилась глухим ворчанием, а затем и справедливой обидой за то, что принятые меры априори исходили из мнения, что весь советский народ — сплошные алкоголики. Любые решения родной партии у нас имели, как известно, тотальный характер.

В феврале или марте уже 1987 года «Известия» опубликовали заметку своего знаменитого фельетониста В. Д. Надеина об ошибочности и бесперспективности предпринятых мер. Я был уверен, что это уже всем ясно, особенно людям, которым я же каждые две недели посылал обзоры редакционной почты по этой тематике. Ничего подобного! Пришлось в очередной раз выдерживать высокую температуру белых телефонов…

Главное же все-таки заключалось в том, что реальная, последовательная, спокойная работа, противодействующая широко распространенной болезни, за все это время так и не была налажена. Не было создано, как постановлялось, развитой системы врачебной помощи, хотя многие врачи-наркологи трудились, как говорится, не за страх, а за совесть. Не сложилась сеть профилакториев, предусмотренная решением ЦК КПСС и последовавшими за ним указами Президиума Верховного Совета РСФСР. Не получили развития формы и места отдыха людей, проведения свободного времени. Почти не сдвинулось с мертвой точки строительство заводов по производству пива и безалкогольных напитков. Не удалось разорванные контракты на поставку из-за рубежа линий по розливу водки и вин, включая шампанское, заменить контрактами на приобретение линий по розливу газированных вод и соков. Почти ничего не удалось. Зато… Зато… Но об этом немного ниже.

В 1988 году умер академик Ю. А. Овчинников, председатель Всесоюзного общества борьбы за трезвый образ жизни. Юрий Анатольевич долго и тяжело болел, кроме того, у него была очень важная сфера научных исследований, он занимался, насколько я помню, биологическими мембранами, один раз его даже заслушивали по этому вопросу на Секретариате ЦК КПСС. Кроме того, он был вице-президентом Академии наук СССР, так что до «трезвенников» у него руки вряд ли доходили. Там заправляла группа бывших сотрудников аппарата ЦК КПСС во главе с Н. С. Черных, бывшим зав. сектором Отдела пропаганды ЦК. Он был направлен на эту работу в качестве первого заместителя Ю. А. Овчинникова, с энтузиазмом занимался искоренением национального порока, и никакой председатель ему не был нужен. Но порядок — дело святое.

И однажды, через месяц или два после похорон академика Овчинникова, мне снова позвонил Е. К. Лигачев. Поинтересовался, как дела, спросил про тираж. Тираж у нас тогда рос очень быстро, переваливая уже за 11 миллионов, никогда, ни до ни после, такого тиража у «Известий» не было и, наверное, уже не будет. Лигачев выразил восторг по этому поводу — молодцы! молодцы! — а потом, быстро меняя тему, сказал:

— Ну, ты, Иван Дмитриевич, конечно, в курсе, что мы потеряли Юрия Анатольевича Овчинникова? Замечательный был человек! Замечательный!

— А чем он был болен? Что за диагноз? — спросил я.

— Да вроде бы переоблучился во время опытов. Ученые наши, ведь знаешь, себя не берегут. Это уже не первый такой случай.

Мы повспоминали такие случаи, начиная с Мари Склодовской-Кюри. А потом Лигачев продолжил:

— Так вот есть мнение, что тебе надо возглавить это общество. Работа, сам понимаешь, для нашего народа жизненно, жизненно необходима, — подчеркнул он.