Иван Лаптев - Власть без славы

Еще одна группа «сидельцев» представляла отдел культуры ЦК КПСС — чем он только ни руководил, наш ЦК! Во главе отдела тогда был В. Ф. Шауро, который занимал это место долго, лет 15–18, и приобрел неповторимое умение уклоняться от конфликтов и принятия решений. Его отдел за глаза постоянно называли «наградным», потому что главной формой управления культурой Шауро сделал награждения «правильных» ее творцов. Отдавал ли он себе отчет в том, что вслед за награждениями шли посты, тиражи, и в результате торжествующая серость оставляла талантливым людям все меньше шансов, заставляя их обращать надежды за рубеж и там искать признания? Эта «наградная» политика отдела культуры была, на мой взгляд, одним из очень мощных факторов развития диссидентства и диссидентской культуры. Когда читаешь, слушаешь, смотришь сегодня неугодные тогда, гонимые, укрываемые от общественного внимания художественные произведения, то, честное слово, не можешь избавиться от ощущения, как будто некто играл с историей в поддавки, изображая из себя круглого идиота, не знающего, что за настоящим приходит будущее и призывает всех к ответу. Говорили, что Василий Филимонович даже на премьеры в театр ходил зимой без пальто, чтобы на последних минутах спектакля нырнуть в свою «Чайку», дежурившую у служебного подъезда, и тем самым избежать необходимости высказать свое мнение о премьере, что в те годы означало давать ей «добро» или не давать.

На «кухне» Шауро тоже был почти незаметен. Он приезжал, что-то обсуждал с работниками своего отдела и тихо отбывал. Всеми вопросами о том, как представить в докладе Брежнева «могучий процесс развития многонациональной советской культуры», занимался его заместитель, потом многолетний редактор газеты «Культура» А. А. Беляев.

И наконец, команду отдела пропаганды ЦК КПСС возглавлял Г. Л. Смирнов, приволжский казак, как многие открытые натуры, воображавший себя очень хитрым и дальновидным. Он находился в довольно трудном положении — после «вылета» в Канаду в 1973 году А. Н. Яковлева он все еще не был утвержден ни первым замом, ни заведующим отделом. Естественно, Смирнову хотелось показать себя, и он драл с нас, что называется, три шкуры. А так как никто не знал, что же надо все-таки иметь в результате, «шкуры» объявлялись браком, мы — бездарями, работа начиналась снова. У меня и сегодня хранится в архиве 29 (!) вариантов идеологического раздела доклада ЦК КПСС XXV съезду. Бездна бесполезной, пустой, иссушающей работы.

Не добавляла нам настроения и информация о том, что в других группах уже кое-что «сварилось». Международники сумели развить «Программу мира», выдвинутую предыдущим съездом, сориентировав ее на прекращение гонки вооружений и прекращение любых испытаний ядерного оружия. Экономисты применили хитрый ход и сочинили показатели развития не за пять, а за десять лет, сравнив их с достижениями за полвека. Получилось очень эффективно, и можно было убедительно пообещать увеличение общественных фондов потребления, пенсий и пособий. Отдел оргпартработы порадовал сердца партийных патриархов возрастанием роли КПСС в процессе коммунистического строительства (хорошо хоть, не роли классовой борьбы, что было основой сталинских репрессий). Наука под аплодисменты в очередной раз устремилась в космос. Только идеология беспомощно топталась на месте.

Но не случайно мы говорили: «А Георгий Лукичу все погоны по плечу!» Незадолго перед началом работы над отчетным докладом он защитил докторскую диссертацию по теме «Советский человек». В ней он сделал два «открытия»: типология советских людей и комплексный подход к их воспитанию. Собственно любой подход к воспитанию является системным, комплексным, даже если воспитатель таких слов ни разу в жизни не слышал. Но это когда вы воспитываете сына, дочь, брата или сестру. А вот воспитать «советского человека», хомо советикус — тут без науки, без идеологии, без политики и, разумеется, в первую очередь без партии не обойтись. Надо только суметь представить это в привлекательной словесной упаковке.

Несколько лет спустя в старом книжном шкафу я найду книгу Клауса Менерта, изданную «Прогрессом» и разосланную под грифом «Совершенно секретно. Только по специальному списку». Называлась книга «Советский человек». И можно было только задуматься над незатейливыми путями развития нашей общественной науки: бери «вражеский» труд и пиши наоборот. Тем более что он под таким свирепым грифом.