Арон Шнеер. - Из НКВД в СС и обратно. (Из рассказов штурмбаннфюрера)

Это же только в кино фантазируют. Когда Штирлиц спасает двух детей — это ложь. Он не мог, не имел права так поступать. Сколько он людей мог подставить, себя, свое дело. Не мог он того сделать, если только он не «Штирлиц всея Руси». Он, как настоящий разведчик, должен был бы избавиться и от радистки. Ей, кстати, с первого дня обучения вколачивали: «Упаси боже рожать детей. Орать при родах будешь по-русски. Забеременела — аборт делай. Аксиома: за границей «нелегалки» не рожают.

А.Ш. Но художественное произведение имеет право на допущение. Авторы хотели, так сказать, «очеловечить» героев.

А.П. Очеловечить, Шекспир по-другому очеловечивал. Тем более что в Германии, как и у нас, было до фига идейных доносчиков, что стучали и закладывали не за деньги. Таких 90 процентов было.

А.Ш. Хорошо, вернемся к вашей жертве-«крестнице» из Флоссенбюрга.

А.П. Она не была моей жертвой. Я был в образе эсэсовца. Нельзя выходить из образа, дорогой мой друг. Нельзя. Здесь гуманность может привести к таким последствиям, что, как говорится, «кузькина мать собиралась помирать». Ну, как мне прикажете поступить? Кто-то может наблюдать. Причем, обо мне сложилось мнение, что я человек строгий, тем более 20 с лишним лет при большевиках должен был скрывать свое «я». Значит — к этим «русским свиньям», что у меня особая любовь, симпатия? Искренность должна быть. Там, где другой мог и не выпороть, учитывая мое прошлое, я чисто механически, я еще мало дал, Я мог дать полсотни.

А.Ш. А кто исполнил ваш приказ?

А.П. Откуда я знаю? Меня это не интересовало. Я унтершарфюреру сказал: запишите номер (говорит по-немецки) и 25 на задницу. У каждого работника номер.

А.Ш. Я думаю, что возможно настоящий немец прошел бы мимо. Но вы… Знаете, евреи выкресты, были порой наихудшими антисемитами и гонителями евреев, так и вы, неофит, желали быть святее папы римского…

А.П. Это естественное самосохранение и самозащита разведчика.

А.Ш. Вы ощущали приближение войны с Россией?

А.П. Ощутил после выхода из госпиталя. Немцы готовили к войне каждого солдата и офицера. В немецких казармах, на полигонах советские танки в натуральную величину, в красках, советские пушки и самолеты. Новобранец попадал в казарму и видел не немецкие танки, а советские, не немецкую пушку, а советскую и описание, как ею пользоваться. В Бауцене, где был танковый корпус, с изменением типа советского танка менялись щиты с его изображением. Во время моей учебы в 1938 г. изучалась советская форма, знаки различия.

А.Ш. То, что вы рассказываете, противоречит общепринятому мнению о том, что подготовка проводилась в тайне, что проводилась дезинформация о подготовке наступления на Англию, о том, что не было даже немецко-русских разговорников, а наоборот раздавались англо-немецкие.

А.П. Все это деза для литераторов. Немцы прекрасно знали, что нас этим не обманешь. И наша авиация летала над Германией, чаще, чем немцы над нами. И мы, и они не сбивали.

А.М. Как вы встретили начало войны с СССР?

А.П. Я ожидал всего, но что наступит такой разгром на границе, я не ожидал. Первые два-три дня я аплодировал про себя, смотрел на своих коллег и думал: «завтра вы запоете, когда наши танки рванут через границу».

А.Ш. Было действительно абсолютное убеждение в победе?

А.П. У меня да.

А.Ш. Даже находясь внутри этой среды?

А.П. Да. Потому, что немцы все время подчеркивали — Россия сильна. Офицер немец не дурак. Рядовой немецкий офицер знал качество советских танков и качество советских самолетов. Неплохо знал историю и какие масштабы России. Знал, что говорил Бисмарк: «Никогда не воевать с Россией и не воевать на два фронта». Немецкий офицер знал, что Россия сильна. Да и генералитет был против войны. Почему в 41-м году полетели все командующие фронтами?

А.Ш. Ну, это вы говорите с точки зрения гражданина и с точки зрения исполняемой вами работы. А вот, как обычный человек, что вы ощутили?

А.П. Я просто был в шоке. Просто в шоке.

А.М. А мысли у вас не было, опять-таки там, изнутри, находясь в той среде: «Ну, все, все, что делалось — это зря».

А.П. Нет, этого не было. Я прозрел в 43-м году. Когда впервые попал в Париж и побывал на кладбище Святой Женевьевы. Вот там у меня появились некоторые мысли, которые придали должное направление. Я вспомнил все, что прочел о России, все, что знал, а тут увидел русскую историю.

А.М. Поняли, что что-то не так?

А.П. Да, что-то не так. На остальное я закрывал глаза сознательно. Надо. Да, расстреливали в 37-м. Надо уничтожить 1 млн., чтобы 10 млн. жили хорошо. Надо. Да, во время колхозов тоже плохо было. Но надо было страну готовить к войне.