Петр Худяков - Путь к Цусиме

В быстроте погрузки большую роль играл "дух" экипажа. Если расписание было хорошо составлено, если команда видела, что офицеры горячо берутся за дело, а главное — если погрузкой распоряжался любимый командой и товарищами офицер, то работа шла весело, и дело всегда спорилось.

На "дух" офицеров при этой работе влияло иногда желание их указать старшему офицеру его место: когда распоряжается он сам, корабль грузит мало; а когда его нет, грузят вдвое…

А на некоторых судах бывало и наоборот; так было, напр., "там, где старший офицер был любим командой и умел подымать "дух" команды не начальнически и помимо офицеров, которые во время погрузки угля иногда прятались в каюты, а перед концом работы мазали себе лицо угольной пылью и появлялись на сцену"…

Разные команды грузили различно. Лучше всего работала на погрузках угля машинная команда. Хорошее расписание, разумная дисциплина, привычка и втянутость в разумную ответственную работу делали то, что из назначенного на работу числа лиц этой категории были на месте все 100 %. Хорошо грузили и комендоры, — тоже около 100 %. Хуже всего работала строевая команда. Отсутствие у нее строгой дисциплины, непривычка к правильной систематической работе были причиной того, что из всего состава, назначенного по расписанию, были на месте и работали каких-нибудь 25 %, а остальные разбегались по кораблю и спали.

Для характеристики отношений офицеров к делу можно привести здесь еще следующий случай, сведения о котором были получены мною только перед 2-м изданием книги:

"В Тихом океане во время погрузки угля один мичман с "Сисоя" был послан на катере — вести баркасы с углем с транспорта на броненосец; приведя баркасы, мичман решил идти пить чай; баркасы получили приказ подойти к борту броненосца, а мичман, никому ничего не сказав, спокойно ушел в каюту. В это время катер зацепило о борт "Сисоя" и перевернуло; по счастью, люди спаслись. Когда перепуганные вахтенные бросились докладывать об этом вахтенному начальнику, последний был очень удивлен тем, что он не знал о приходе баркасов; а командир немедленно постарался сложить всю вину на "неизбежные на море случайности". Адмирал же приказал дело расследовать и материальные убытки казны взыскать с виновных", о чем и был издан приказ с описанием всего случая. Но… дело не разбиралось.

На новых броненосцах были установлены различные "усовершенствованные приспособления" для автоматической передачи угольных мешков с "угольщика" на броненосец. Но все эти дорогие устройства оказались игрушечными. Полная негодность их для той цели, для которой их ставили, обнаружилась еще в военной гавани в Кронштадте. С помощью этих приспособлений удавалось грузить 10–12 tn угля в сутки, но броненосец типа "Бородино" сжигал на якоре около 25 tn, а на ходу не менее 100–120 tn в сутки. Принимать угля за раз приходилось иногда в походе до 1700 tn. Поэтому в походе обо всех этих дорогих игрушках пришлось забыть. Они мирно лежат теперь в Цусимском проливе… "

Уголь доставлялся эскадре гамбургской компанией. Она зафрахтовала для этого суда разных национальностей. Кроме того, эскадра постоянно имела еще при себе несколько своих транспортов с углем на тот случай, если бы что-нибудь помешало Немцам придти во-время к назначенному месту. Запасной уголь для эскадры имели "Анадырь", "Иртыш", "Кн. Горчаков" и пароходы Добровольного флота.

По качеству уголь был так называемый "кардиф"; происхождение его не всегда было английское. На переходе, до Мадагаскара особенно часто попадался уголь низкого качества. Он был с большой примесью графита, сильно спекался, заливал колосники, давал удушливый запах при чистке топок; и при всех усилиях кочегаров с этим углем не было никакой возможности сносно держать пар. Качества угля значительно менялись после каждой погрузки. Раза два пришлось топить и брикетами. Они давали очень длинное пламя, горели, как солома, и давали сильный налет на кипятильных трубках. Для отопления котлов во время хода брикеты не годились. После Мадагаскара уголь пошел лучше; да и мы, механики, стали умнее: на случай полного хода мы держали всегда в запасе уголь получше, заполняя им так называемые подвесные ямы.

Остается добавить, что погрузкой угля в открытом море Небогатов "перещеголял" Рожественского: его маленькие корабли отшвартовывались с угольщиками в океане, и погрузка производилась, как на якоре. He со всеми только кораблями можно это проделывать; другой может проколоть угольщику и борт, — пушками и приборами ограждения от мин".