Петр Худяков - Путь к Цусиме

Вот как описывает свое впечатление один из уцелевших участников боя, бывший матрос А. Затертый, в его брошюре "Безумцы и бесплодные жертвы" (стр. 43):

"Снаряд разрывается на мельчайшие части, обдавая всех пламенем, пронзая осколками. Люди, словно подкошенная трава, падают друг на друга. Их окутывает облачко газов; сквозь него ничего нельзя видеть. Некоторое время все свалившиеся лежат неподвижно. В ушах слышится шум. Рассудок совершенно теряется; голова как бы деревенеет; все мысли замирают. Но это продолжается недолго. Мало-помалу один за другим люди приходят в себя; опомнившись, начинают вскакивать. Прежде всего каждый хватается за голову, как-будто стараясь скорее узнать, цела ли она; затем идет осмотр и ощупывание других частей своего тела. И что же? Оказывается, у всех что-нибудь да искалечено. Вон стоит Ш., раненый в лоб. Рядом с ним Н.; у него одна щека обагрена кровью. У телеграфа находился К, у него безобразно раздуло скулу. Дальномерщику В. осколком попало в голову и повредило череп; он потерял сознание и только крутил головой; далее Ш. оказался раненым в живот и плечо. Командир и его вестовщик смертельно ранены, оба силятся встать и не могут… Командиру попал в спину большой осколок и впился в нее так глубоко, что достать его без операции было немыслимо; а вестовщику его расшибло голову. Вокруг амбразуры у боевой рубки был поставлен железный карниз; он должен был служить для защиты людей от осколков; но его завернуло внутрь самой рубки, ударило им гальванера К. в шею и пробило ее до позвоночника, который обнажился"…

Японские снаряды, попадая в воду, подымали громадный столб ее и тем самым указывали стреляющим место падения снаряда; a когда оно было близко к кораблю, люди обдавались массой брызг, ранились осколками; иногда снарядом рвались и борта корабля под водою, если они были не бронированы. Наши же снаряды, попадая в воду, не производили такого эффекта, который ясно можно было бы усмотреть за несколько верст, особенно в дымке тумана; поэтому мы часто стреляли как бы с завязанными глазами, не видя, куда снаряды ложатся, и не имея никаких данных, чтобы корректировать наводку пушек. Мы не имели за собой преимуществ в скорости хода кораблей и не всегда могли приблизиться к неприятелю на такую дистанцию, чтобы сделать его досягаемым для наших орудий; дистанцию для боя всегда устанавливал наш противник, исправно нас громивший; а большинство наших снарядов летело в воду, до японских кораблей даже иногда не долетая и не давая нам никаких указаний для последующего прицела.

Уже одно это печальное обстоятельство делало всю нашу Балтийско-Цусимскую эскадру, не имеющую особенно серьезной боевой мощи, делало ее больше всего и чаще всего только декорацией и мишенью для японских прицелов . А наши борцы за родину, не обученные стрельбе и вооруженные такими устарелыми и негодными средствами, из-за этого ставились в бою в самое нелепое, отчаянное и в высокой степени трагическое положение…

Разрушая все надстройки броненосца, делая на нем пожары и побивая людей кучами, японские фугасные снаряды, посылаемые со всех неприятельских судов в одно место, через какую-нибудь четверть часа делали на броненосце полное разрушение всей сложной организации его различных служебных частей; тучи за раз прилетавших снарядов сеяли панику, вносили оцепенение в среду необстрелянной команды и выводили ее нередко из повиновения.

Борьба с огнем представляла также громадные, иногда почти неодолимые, трудности; место пожарища было переполнено ядовитыми, удушливыми газами; пожарные шланги, сколько раз их ни заменяли запасными, немедленно превращались в лохмотья. А когда все запасы шлангов исчезали, то никакими средствами нельзя было подать воду на мостики и особенно на ростры, где, как это было напр., в бою на "Суворове" [178], стояли пирамидой одиннадцать деревянных шлюпок. Перед боем была налита в них вода; но через дыры, пробитые осколками снарядов, она постепенно утекала. И тогда на этом лесном складе пламя бушевало совершенно свободно. По счастью вода иногда плохо стекала за борт, и на верхней палубе ее собиралось по щиколотку. В таких случаях этому только радовались: это спасало саму палубу от огня, а с другой стороны это позволяло тушить валившиеся на нее сверху горящие обломки, просто растаскивая и переворачивая их… В конце концов приходилось таскать воду на пожар даже и ведрами, в которые, во время длинного морского перехода, на эскадре были переделаны почти все опорожненные жестянки из-под машинного масла. Но и это возможно было делать, пока были для этого руки, пока можно было иметь подход к воде…