Петр Худяков - Путь к Цусиме

"Суворов" горел … Ни на нем, ни на миноносце не было уже шлюпок. Языки огня не позволяли миноносцу пристать с подветренной стороны. Флаг-капитан решился приказать миноносцу пристать на большой зыби к наветренному борту, где торчащими орудиями и перебитыми стрелами сетевого ограждения, исковерканными выстрелами, легко могли быть причинены опасные пробоины тонкому борту миноносца. Представилось зрелище, деморализовавшее всех свидетелей. С риском разбиться и утопить, кроме своего экипажа, еще около 200 человек с броненосца "Ослябя", выловленных из воды, миноносец "Буйный" под огнем неприятеля пристал к "Суворову", чтобы принять впавшего в забытье командующего эскадрой. Зрелище это устраняло представление о переносе флага. Все прониклись впечатлением, что старшее начальство бежит с броненосца , близкого к гибели, что оно спасает жизнь только подбитого адмирала, рискуя сотнями других жизней"… He принадлежащие к составу штаба, три судовых офицера броненосца "Суворов" благородно отказались бежать со своего корабля вместе с перегруженным ими адмиралом… Другие раненые с "Суворова" остались на нем. О них некому и некогда было думать… "Если бы в приказе моем, — говорит Рожественский, — было выражено определенно, что выведенный из строя адмирал разделяет участь экипажа флагманского корабля, то в летописи Цусимского боя не было бы этой грустной страницы, не было бы и суда за позорную сдачу Японцам миноносца, на котором увозили из боя адмирала и его штаб"…

По приказанию начальника штаба, капитана І-го ранга Колонга, тоже уезжавшего на миноносце "Буйный" вместе с адмиралом, был поднят сигнал: — " Адмирал Рожественский передает командование адмиралу Небогатову ". Передача этого сигнала была поручена миноносцу "Безупречный", который должен был приблизиться к флагманскому кораблю "Николай І-й" и поставить Небогатова в известность о вступлении его в командование всей оставшейся "эскадрой", т. е. серией частью горевших еще, частью уже потушенных плавучих костров. Об оставшихся на "Суворове" раненых матросах и офицерах "Безупречному" не было отдано никого приказа.

Как только миноносец "Буйный" принял на себя Рожественского с его штабом, он получил от японского снаряда пробоину в носовую часть; но это не помешало ему выйти из сферы неприятельского огня и быстро скрыться.

Утром 15 мая в распоряжении Небогатова было уже только два миноносца, четыре старых полуразбитых броненосца и остатки разбитого "Орла". Команда на судах была неимоверно утомлена и морально, и физически: перед боем шли бесконечные погрузки угля, материалов, провизии; но это не избавляло команду от бессонных ночных вахт: 13 мая учились маневрировать; с раннего утра весь день 14 мая прошел в волнении, в крайне напряженной работе, без проблеска надежды на счастливый исход боя, в чаду от постоянных пожаров, в убийственном дыму от разрывных японских снарядов, с запекшимися губами, с мучительной, ни чем неутолимой жаждой; — после захода солнца шло непрерывное отбивание отчаянных минных атак; тревожная ночь с 14 на 15 мая, когда каждая минута грозила им смертью, была опять без сна, без минуты роздыха… Утром 15 мая большинство людей у Небогатова было в таком состоянии, что они в изнеможении от угара и удушья валились на ходу, не могли даже и двигаться [302].

И вот при таких-то условиях около 10 час. утра Небогатов увидал свой мизерный, измученный отряд окруженным грозной эскадрой адмирала Того из 28 самых сильных судов, готовых вступить опять в бой…

"Апраскин" и "Сенявин", подбитые, обессиленные, сильно отстали, следуя за головой отряда; от прежней боевой мощи броненосца "Орел" после сражения 14 мая остались одни только воспоминания; и длительного сопротивления он оказать не мог. Большинство команды было решительно не способно к какой-либо осмысленной работе, быстро не могло бы выполнить даже и потопления судов, — тем более, что и всей-то работы для японской эскадры над расстрелом нашего отряда едва ли хватило бы и на полчаса. Щадя своих людей, измученных всей предшествовавшей этому непосильной работой, под начавшимся уже расстрелом Небогатов со своим отрядом сдался в плен Японцам, не приняв последнего боя… Спасены были им от верной гибели около 2000 человек [303]. Сдались: "Николай І-й", два миноносца и донельзя избитые [304]"Орел", "Апраксин" и "Сенявин".

В бою 14 мая около 5 ч. дня командир "Николая" был ранен в висок. Его обязанности в дальнейшем пришлось исполнять Небогатову самому. К вечеру этот броненосец имел уже две серьезные пробоины; одно 12-дюймовое орудие было у него испорчено; фугасных снарядов совсем не было. "Орел" в бою 14 мая был избит до крайней степени; командир судна был уже убит; из 30 офицеров на корабле в живых осталось только шесть; старший офицер возбуждал даже вопрос, не затопить ли лучше броненосец в виду полной неспособности его к бою; ствол одного из 12-дюймовых орудий у него был перешиблен пополам (!) японским снарядом.