Мария Аннинская: Творивший легенды

Времена были трудные, голодные, но французы есть французы. Молодежь веселилась бесшабашней, чем прежде. Вечеринки в танцевальном зале (его построил своими руками Поль Виан) следовали одна за другой. Медленные танцы сменялись быстрыми ритмами, партнеры демонстрировали чудеса гибкости и ловкости. Эти отчаянные увеселения с юношеским юмором описаны Вианом в “Сколопендре и планктоне”:

Его имя было Александр, прозвище — Коко. Ее — Жаклин, прозвище — тоже Коко. Коко хватал партнершу за левую лодыжку, ловко раскручивал в воздухе и приземлял ее на левое колено, затем переносил левую ногу через голову Коко, быстро опускал, и партнерша, уже стоя, тыкалась лицом в спину Коко. Потом он внезапно резко опрокидывался, делал мостик и, просунув голову между ляжек девицы, быстро вставал, приподнимая ее над полом, — девица летела головой вперед между его ног, в результате чего он возвращался в прежнее положение: спиной к подружке. Поворачиваясь к девице, он издавал пронзительное “Йе!”, махал указательным пальцем, делал три шага назад, четыре вперед, одиннадцать в сторону, шесть кружась, два на брюхе, и все начиналось сызнова.

Сам Борис вел себя весьма спокойно на этих праздниках, зато слыл непревзойденным организатором.

Танцевальный зал “Фовет” начал пользоваться в округе небывалой славой. Там прочно укоренился новый молодежный стиль — “зазу”. “Зазу” — это не мода, это стиль жизни и отношение к реальности, особая эстетика, презрительное игнорирование нищеты, оккупации, политики нового правительства. Вполне естественно, этот стиль вызывал непонимание и раздражение: официальные круги видели в нем упадочничество, вредное для французской молодежи; простое население ненавидело его за инакость. JPF — Народный союз французской молодежи (их еще называли “синими рубашками”) — открыто призывал бить длинноволосых, предварительно обрив их наголо.

Внешние признаки “зазу” были описаны в журнале “Иллюстрасьон” за март 1942-го:

Мужчины носят свободный пиджак, полы которого болтаются где-то у середины бедра, узкие штаны гармошкой и грубые нечищеные башмаки; галстук — холщовый или из толстой шерсти. Мало того, что они уже отличаются от остальных парижан, так они еще мажут голову салатным маслом (за неимением других жиров), и их длинные патлы свисают на мятый воротник, заколотый спереди английской булавкой. Эту униформу обычно дополняет куртка, почти никогда не снимаемая и чаще всего мокрая — так как только под дождем они чувствуют себя в своей тарелке. Подчиняясь какому-то им одним ведомому ритуалу, они с наслаждением шлепают по лужам, заляпывая грязью штаны и подставляя под ливень длинные жирные пряди своих дремучих шевелюр. Что касается женщин, то под кожаными куртками или пальто они носят свитера с высоким воротом, очень короткие плиссированные юбки, чулки в резиночку и башмаки без каблуков на толстенной тяжелой подошве; вдобавок они вооружены огромными зонтами, закрытыми в любую погоду.

Насколько этой парижской молодежной моде следовали в “Фовет”, можно судить по тексту “Сколопендра”:

На парне была курчавая шевелюра и лазурного цвета костюм, причем пиджак ниспадал до икр. Три разреза сзади, семь складок, два перекрывавших друг друга хлястика и одна-единственная пуговица. Из-под пиджака едва выглядывали узкие брюки, и из них, как из необычных ножен, непристойно выступали икры. Воротник прикрывал уши до самого верха, однако небольшие разрезы с обеих сторон позволяли ушам ходить тюда-сюда. Галстук состоял из единственной хитроумно завязанной шелковой нитки, а из верхнего кармана вылезал оранжево-синий платок. <���…> Горчичные носки утопали в бежевых замшевых ботинках с уймой самых различных дырочек. Стильный парень, ничего не скажешь. На девице тоже был пиджак, из-под которого как минимум на миллиметр торчала широкая плиссированная юбка из маврикийского тарлатана. <���…> Не столь эксцентричного вида, как ее напарник: ярко-красная блузка, шелковые темно-коричневые чулки, светло-желтые из свиной кожи туфли на низком каблуке, девять позолоченных браслетов на левом запястье, кольцо в носу, — она не так бросалась в глаза.

Название “зазу” было изобретено негодующим журналистом и, как это обычно бывает, прижилось. Оно образовано от ликующего крика, коим эти молодые “дегенераты”, “бандиты” или “ультрасвинги” (именно так их еще величали в прессе) приветствовали друг друга при встрече.