Майкл Симс - Артур и Шерлок. Конан Дойл и создание Холмса

В опубликованной повести «Этюд в багровых тонах» описывается, как доктор Ватсон и Шерлок Холмс устраиваются в меблированной квартире и становятся компаньонами:

«На следующий день мы встретились в условленный час и поехали смотреть квартиру на Бейкер-стрит, № 221‑б, о которой Холмс говорил накануне. В квартире были две удобные спальни и просторная, светлая, уютно обставленная гостиная с двумя большими окнами. Комнаты нам пришлись по вкусу, а плата, поделенная на двоих, оказалась такой небольшой, что мы тут же договорились о найме и немедленно вступили во владение квартирой. В тот же вечер я перевез из гостиницы свои пожитки, а наутро прибыл Шерлок Холмс с несколькими ящиками и саквояжами. День-другой мы возились с распаковкой и раскладкой нашего имущества, стараясь найти для каждой вещи наилучшее место, а потом стали постепенно обживать свое жилище и приспосабливаться к новым условиям» [52] Пер. отрывков из «Этюда в багровых тонах» здесь и далее в этой главе Н. Треневой . – Прим. ред. .

Конан Дойл использовал надежный литературный метод для того, чтобы оживить персонаж и придать сюжету напряженность: он вынудил доктора Ватсона ломать голову над парадоксами Шерлока Холмса и задумываться над тайной личности своего нового соседа. С момента их переезда на Бейкер-стрит каждый день их знакомства приносит доктору Ватсону новые вопросы относительно загадочного поведения Шерлока Холмса.

«Читатель, пожалуй, сочтет меня отпетым охотником до чужих дел, – объясняется Ватсон, – если я признаюсь, какое любопытство возбуждал во мне этот человек и как часто я пробовал пробить стенку сдержанности, которой он огораживал все, что касалось лично его. Но прежде чем осуждать, вспомните, до чего бесцельна была тогда моя жизнь и как мало было вокруг такого, что могло бы занять мой праздный ум. Здоровье не позволяло мне выходить в пасмурную или прохладную погоду, друзья меня не навещали, потому что у меня их не было, и ничто не скрашивало монотонности моей повседневной жизни. Поэтому я даже радовался некоторой таинственности, окружавшей моего компаньона, и жадно стремился развеять ее, тратя на это немало времени».

Ватсон взял лист бумаги и систематизировал все странности поведения своего нового соседа по дому, назвав этот документ следующим образом: «Шерлок Холмс – его возможности». Воспользовавшись уроками Джо Белла, Конан Дойл побудил Ватсона отметить, что знания Холмса в области геологии «практические, но ограниченные. С первого взгляда определяет образцы различных почв. После прогулок показывает мне брызги грязи на брюках и по их цвету и консистенции определяет, из какой она части Лондона». Автор также определяет знания Холмса о ботанике как «неравномерные» (скорее всего, сравнивая их с собственными знаниями в этой области). «Знает свойства белладонны, опиума и ядов вообще, – записал Ватсон. – Не имеет понятия о садоводстве». Наряду с этим он отметил, что знания Холмса в области химии являются глубокими.

Таинственный новый знакомый молодого врача основательно знал английские законы, однако скорее на практической основе, чем в теории, и хорошо разбирался в анатомии. Он мог боксировать, играть на скрипке, фехтовал на шпагах и эспадронах. Вначале у Ватсона сложилось впечатление, что Холмс ужасающе невежественен в литературе, астрономии и философии. Наряду с этим вскоре оказалось, что Холмс обладает энциклопедическими знаниями в области уголовной хроники: «Он знает, кажется, все подробности каждого преступления, совершенного в XIX веке».

Не удивительно, что Ватсон озабочен простым вопросом: «Чем занимается Холмс? На что он живет?» Он точно не был рантье, не получал он и наследства. Холмс проводил много времени вне дома, в химической лаборатории, в анатомичке и на непонятных Ватсону прогулках, однако он подтвердил мнение Стэмфорда о том, что не является студентом-медиком. Не складывалось также впечатления того, что он систематически читал научную литературу, готовясь к получению какого-либо ученого звания.

«Однако некоторые предметы он изучал с поразительным рвением, – заметил Ватсон, – и в каких-то довольно странных областях обладал настолько обширными и точными познаниями, что порой я бывал просто ошеломлен». «Зачем, – спрашивал Ватсон сам себя, – человеку нужны такие странные знания? Никто не станет обременять свою память мелкими подробностями, если на то нет достаточно веских причин».