Майкл Симс - Артур и Шерлок. Конан Дойл и создание Холмса

– Молодой человек, не видели ли вы кобеля ее величества?

– Вы имеете в виду ее суку, я полагаю 2, – отвечал Задиг с видом самоуверенного всезнайки, который Эдгар Аллан По позже сделает также характерной чертой Дюпена.

– Вы совершенно правы, сэр: этот спаниель действительно сука.

– Она весьма мала, – заметил Задиг, – недавно ощенилась, слегка хромает на левую переднюю лапу, и у нее длинные уши.

Разумеется, евнух поинтересовался, куда побежала собака.

Однако Задиг ответил, что он никогда не видел ее и даже не знал, что у царицы есть такая собака, пока евнух не упомянул об этом.

Эта комичная ситуация повторилась, когда любимая лошадь царя вырвалась из рук конюха и егермейстер спросил у Задига, не видел ли он ее.

– У этого коня превосходный галоп, – ответил наш герой. – Он около пяти футов высотой. У него очень маленькие копыта. Его хвост около трех с половиной футов длины. Бляхи на его удилах из чистого золота, около двадцати трех карат, а подковы из серебра, около одиннадцати денье за штуку.

– Куда же он поскакал? – оживившись, спросил егермейстер.

– Я никогда не видел его.

Естественно, евнух и егермейстер решили, что Задиг зачем-то лжет, поскольку он, совершенно очевидно, видел обоих животных. Они привели Задига к судье, который приговорил того к наказанию кнутом. Однако до того, как приговор был приведен в исполнение, собака и лошадь нашлись и были возвращены царю. Стало ясно, что Задиг был невиновен. Судьи отменили порку, но осудили Задига за ложь и присудили его к уплате в качестве штрафа четырехсот унций золота.

Задиг, смилостивившись, обнародовал свой метод наблюдения детективного стиля. Во‑первых, он заметил на песке следы маленькой собачки. По длинным бороздкам на песке между следами лап можно было распознать, что это сука, у которой соски свисали до земли, из чего следовало, что она недавно ощенилась. Следы, бороздившие песок по бокам от передних лап, говорили о том, что у нее очень длинные уши, а то, что след одной лапы был менее глубок, чем следы остальных лап, позволило предположить, что собака хромала. Что же касается лошади, то Задиг заметил, что следы лошадиных подков на дороге были на равном расстоянии друг от друга, что доказывало, что у лошади был превосходный галоп. Пыль с деревьев вдоль узкой дороги, шириной не более семи футов, была немного сбита с каждой стороны, что доказывало, что хвост у этой лошади был не менее трех с половиной футов длиной. Философ увидел листья, сбитые с деревьев, которые образовывали свод высотой в пять футов, следовательно, лошадь была пяти футов ростом. Золотая уздечка и серебряные подковы оставили следы на различных видах камня.

Известность, полученная Задигом, привлекла к нему такое пристальное внимание, что он решил впредь держать язык за зубами.

За девять лет до того, как в 1778 году умер Вольтер, во Франции родился Жорж Леопольд Николя Фредерик Кювье. Он стал одним из самых выдающихся зоологов, а Конан Дойлу он был известен как барон Кювье. Решительно выступая против теории эволюции Ламарка и других ее последователей, которые утверждали, что все животные с течением времени постепенно изменялись, приспосабливаясь к окружающей среде, Кювье доказал, что имело место их вымирание и исчезновение. Это открытие нанесло ощутимый философский удар по утверждению церкви о том, что природа неизменяема и совершенна.

В эпоху Артура Конан Дойла отмечались в основном неоспоримые заслуги Кювье в области сравнительной анатомии животных, как существовавших, так и вымерших. Одним из его наиболее существенных вкладов в естествознание явилось открытие, что с научной точки зрения одна-единственная кость какого-либо живого существа может много рассказать о его строении и поведении, учитывая прогнозируемую взаимозависимость различных органов тела животных. Обнаруживая окаменелые останки животных в различных частях света, исследователи использовали открытие Кювье в качестве краеугольного камня палеонтологии, и выявляемые аналогии позже позволили Дарвину, в частности, переосмыслить это открытие в качестве доказательства эволюционных родственных связей.

«Сегодня, – писал Кювье, – если только кто-нибудь видит след парнокопытной ноги, то он может заключить, что животное, оставившее этот след, жвачное; и это заключение столь же достоверно, как любое другое из физики или морали». Впоследствии он обеспечил вклад Вольтера в теорию о том, что детективная работа должна строиться на научной основе: «Это единый подход, позволяющий исследователю устанавливать, какие у вымершего животного были зубы, челюсти, кости тазового и плечевого пояса – и это более конкретные факты, чем все догадки Задига» 3.