Вадим Лейбовский - Владимир Маслаченко - «Пеле повезло, что он не играл против меня»

Однако здесь мне в самую пору приостановиться и, прочитав уже написанное, напомнить самому себе и читателю, что вовсе не за биографический очерк я брался, а скорее за заметки о самобытности общеизвестной, публичной личности, о его собственной «технологии жизни».

Из наших давних бесед:

— Кем был для тебя Яшин? Что дал он тебе?

— Это был великий спортсмен и прекрасный человек. У меня с ним были хорошие отношения. Но я никогда не считал его ни своим учителем, ни ориентиром. Я вообще с трудом, с натяжкой могу назвать кого-либо своим учителем — в любом деле, каким мне приходилось заниматься. Я всегда, во всем до всего доходил сам, своей головой. Своими поисками. Если кто-то порой называл меня своим учителем, я не возражал: пожалуйста, если угодно. Когда кто-то хотел, чтобы я это подтверждал, я опять же это подтверждал, опять кивал головой.

— Думаю, что в твою боевую пору футболистам было трудновато с тобой дружить…

— Тут дело не в моем характере — я не капризен и не эгоистичен. Здесь нужно говорить о другом. Что значит дружить с игроком из команды соперника? Ведь мы же конкуренты, а значит, не может быть открытости друг перед другом. У меня были очень добрые отношения с Левой Яшиным, с Серго Котрикадзе, но это не дружба, это другое. Что же касается отношений со своими ребятами… Это тоже не дружба: день за днем, месяц за месяцем, год за годом — одни и те же лица. Это утомляет…

— А личности, причем не в спортивном, а в общечеловеческом понимании в твои времена, наверное, были?

— Безусловно. Причем, пожалуй, побольше, чем в нынешнее время.

— И тем не менее множество выдающихся игроков так и не нашли себя в дальнейшей «мирной жизни»…

— А почему следует ожидать от них этого?

— Значит, по-твоему, те качества, благодаря которым мастер добивался успехов в большом спорте, дальше оказываются уже невостребованными?

— Да, именно так я считаю. В спортивном действии главный залог успеха — не гениальная координированность, не выдающаяся сила или выносливость и даже не фанатическая способность к преодолению самого себя. Все это, конечно, важно и нужно, но не это главное. Главное — наличие особого спортивного интеллекта. Именно спортивного! В футболе это особенно важно. Стрельцов был, прежде всего, гениальным компьютером на поле, других таких не было.

— И тем не менее в жизни он потерпел крах.

— Стрельцов, его судьба — это случай совершенно особый. Это отдельная, в стороне и над всеми стоящая фигура. Трагическая фигура. Но я не хотел бы об этом говорить.

— Мне кажется, ты не хотел бы говорить и о других рухнувших судьбах великих спортсменов. Во всяком случае, не хотел бы называть их имена. Ты словно испытываешь неловкость перед ними, не хочешь противопоставлять им себя, свою жизнь, выглядеть счастливчиком. Но ведь и у тебя были времена настоящей борьбы за выживание…

— Еще какие! Но сегодняшним спортсменам высокого класса выживать намного легче. Игрок моего уровня достигает такого благосостояния, которое позволяет ему жить на проценты… от процентов.

— Однако Маслаченко выжил именно в ту нору. Почему?

— Во мне всегда был силен и живуч рефлекс цели, о котором, кстати, писал еще великий Сеченов. Я всегда считал, что смогу добиться выполнения любой задачи, если только поставлю ее перед собой.

— Ты хочешь сказать — любой реальной?

— Нет, любой.

Вопрос к нему с непредсказуемым ответом:

— Где Вы, Владимир Никитович, добились больших успехов: на футбольном поле или на телевидении?

— Думаю, что на телевидении преуспел больше. Судите сами: все телевизионные финалы я сыграл. Вел репортажи о финальных матчах чемпионатов мира, Европы, Олимпийских игр. Более высоких наград для телекомментатора, полагаю, быть не может.

— Что еще вы относите к числу собственных достижений на телевидении?

— На Олимпиаде в Монреале я был руководителем всей большой группы Интервидения. Это были два месяца невероятно напряженной и ответственной работы — на износ. Потом я был удостоен правительственной награды, но для тех, кто помнит порядки того времени, куда красноречивей другой факт: мне разрешили получать все положенные по должности весьма немалые деньги, а не сдавать большую часть в кассу посольства.

В 1996 году я первым стал комментировать соревнования на канале Евроспорт. Впрочем, в репортажах «под картинку», которые я называю «дракой негров в туннеле», я набил руку уже давно.