Владимир Князев - Жизнь за всех и смерть за всех

Особенно тяжело Адмирал переживал поведение Атамана Семенова, попавшего а лапы японских войск, по распоряжению которых Семенов не пропускал оружие и вообще военное снаряжение, идущее на помощь Адмиралу, за что Семенов и был прозван Адмиралом: «Соловьем Разбойником»!

Наступила осень, страшная осень 1919 г., подводящая к годовому итогу всю деятельность Дальневосточного Правительства с ее сложной военно-политической ситуацией взаимных предательств... Женева стала центром чудовищных по жестокости распоряжений. Заранее все подготовив, Посол Бьюкенен отошел из первых рядов активистов, губящих Россию. Сибирь и Дальний Восток обогащались «верными» союзниками — графом Мартель, как представителем Франции; Ивановым из Женевы, хорошо говорящим по-французски, «специфическим» политическим деятелем-дипломатом, ставшим помощником министра Иностранных дел России; Командующим Омским военным Округом генералом Матковским (уже упомянутым); пленным чехословаком Сыровым, работающим по указке генерала Жанена, требовавшего власть военную и гражданскую над Русскими войсками.

Генерал Сыробоярский вызвал на дуэль ген. Жанена, как недостойного носить голубой мундир прекрасной Франции. От дуэли ген. Жанен скрылся, исхлопотав Сыровому за предательство Адмирала Колчака высокий орден Франции.

Укажу черные печальные даты, которые принесла с собой осень 1919 г. и которые будущие поколения должны неизменно помнить:

10-го ноября 1919 г. Русское Правительство выехало в Иркутск;

14-го ноября 1919 г. сдан Омск;

17-го ноября 1919 г. восстание пресловутого ветеринарного фельдшера чеха Гайды, Георгиевского кавалера Русской Великой армии во Владивостоке.

В это время я находился во Владивостоке, служа в сырьевом отделе Министерства снабжения — готовил меха на Сан-францисский аукцион. Я смотрел с балкона дома железной дороги около Русско-Азиатского банка на Алеутской улице, когда по этой улице вели арестованного Гайду, сопровождаемого народными порицаниями, под конвоем, во главе которого был офицер Арнольд де Боли. Восстание Гайды было подавлено главным образом русскими войсками, затем японскими и отчасти американскими.

23-го ноября 1919 г., грамотой Верховного Правителя произведена замена председателя Совета Министров Петра Васильевича Вологодского Виктором Николаевичем Попеляевым (впоследствии расстрелянным с адм. Колчаком).

11-го декабря 1919 г., приказом Верховного Правителя ген. Сахаров заменен генералом Каппель.

4-го января 1920 г., в городе Нижне-Удинске, Верховный Правитель предоставил всю полноту военной и гражданской власти в Восточной окраине России ген. лейт. Семенову («Соловью Разбойнику») — очевидно, учитывая возможность порядка под командой японского военного начальства. В тот же день Верховный Правитель предрешил передать Верховную Всероссийскую Власть Главнокомандующему Югом России Ген.-Лейт. Деникину. «Отдавая жизнь для всех — решил принять смерть за всех». Верховный Правитель распустил своим приказом свой конвой, всю охрану, адъютантов и весь свой штаб, объясняя это решение необходимостью всем до последнего воина находиться там, где каждый защитник на счету. Но — это было исполнение заповеди Господа. Это была отдача жизни своей за ближнего своего... Затем Адмирал перешел в поезд союзников, которые видимостью гарантировали адмиралу проезд на Восток, ибо поезд шел под всеми союзническими флагами первой мировой войны, но фактически это был закамуфлированный арест Верховного Правителя за его рыцарский подвиг чести верного союзникам. На станции Иннокентьевской поезд был задержан и Адмирал был передан представителям Политического Центра, самими союзниками созданного.

25-го января 1920 г., власть в Иркутске от политического центра (как заранее то было решено) перешла к совету рабочих и солдатских депутатов, и Адмирал был выдан генералом Сыровым, по распоряжению генерала Жанена, большевикам, которыми был заключен в тюрьму города Иркутска.

***

Заканчивая эти скорбные воспоминания, надо еще раз подчеркнуть рыцарский поступок нашего духовного Вождя, — его приказ о роспуске всех его окружавших. Личному его конвою, всему штабу, адъютантам было приказано немедленно отправиться на фронт в армию. Конечно, никто не мог этого не исполнить. Адмирал остался один.

Никто и ничто не могло принудить Адмирала назвать истиной и добром то, что было ложью и злом. Телеграмма из Женевы приготовила Адмирала к смерти — за всех. Адмирал был перед лицом гибели, в ореоле мученика, за Веру Православную, за Царя, за народ, за славу России, мало пожив, но чрезвычайно много пережив. Будучи все время, то в борьбе со стихией, среди льдов Ледовитого Океана, ради Родины, человечества, науки, ради спасения ближнего своего (Барона Толя), то в борьбе верного союзника Антанты в Балтийском и Черном морях, он, наконец, в явном самопожертвовании бросился с горстью верных сынов Родины, на маленькой Дальневосточной окраине — против всей огромной территории России, уже захваченной врагами человечества, не понимавшего происходящей угрозы мирового порядка.