Владимир Сысоев - Анна Керн - Жизнь во имя любви

17 августа А. В. Маркову–Виноградскому исполнилось 58 лет. «Чтобы сделать этот день приятным, – записал в дневнике именинник, – я купил моей доброй старушке винограду и платок на шею. Потом водил к Ефрему {94} , и она была очень довольна, особенно когда удался пирог с грибами. Рано утром дети наши обрадовали нас поздравительной телеграммой». Обратим внимание: в свой день рождения он хочет прежде всего порадовать супругу.

29 августа Александр Васильевич послал сыну письмо, в строках которого были и осознание старческой немощи, и просьба о помощи, и обещание не быть обузой:

«Мы не в силах хозяйничать… хозяйство слишком истощает скудный остаток наших сил… и нам необходимо приютиться в добром и честном семействе, живущем порядочно. <���… > Похлопочи, друг наш родной, об устройстве нас вблизи себя на хлебах… Если же этого нельзя и вы найдёте удобным пригреть нас у своего очага, с тем, однако же, что вы приспосабливаетесь вполне к жизни с нами, то мы будем очень счастливы! Вы единственные близкие нашим сердцам и вам стоит любить нас не тайно, а явно, чтобы отношения между нами были прочны… А при таких отношениях совместная жизнь сулит счастье. <���…> Мы враги пошлостей, суетности, мелочей, пустых развлечений, но отнюдь не против изящных наслаждений, возвышающих душу и делающих человека лучше…» [86]

10 сентября Марков–Виноградский отметил в дневнике: «Дождь второй день. Вчера вернулись из Митина, от суеты, от беспорядка которого бежали как угорелые. Несмотря на ласки, внимание и любезности милых, добрых родных, несмотря на здоровый воздух и красоту Митинского парка и леса, нам тяжела митинская суетливая, рассеянная жизнь, зависящая от прислуг, гостей и разных внешних случайностей».

25 и 26 сентября Александр Васильевич присутствовал на заседании новоторжского земского собрания, где «наслушался умных речей». После собрания он ездил на два дня (с 28 по 30 сентября) вместе с Александром и Павлом Бакуниными в Прямухино, где было принято решение о переезде туда Марковых–Виноградских на жительство: «Это нам будет выгодно и приятно, и здорово для наших организмов и сердец, требующих разумного покоя и осмысленной здоровой жизни, основы которых прочно заложены в Прямухи–не с давних времён».

Татьяна Александровна Бакунина записала в дневнике: «13 октября – приехали Александр Васильевич и Анна Петровна Виноградские и водворились в бывшей Алёшиной комнате» [87]. Подробности переезда в Прямухино сохранили дневниковые записи, сделанные Александром Васильевичем:

«Провожали нас наши добрые хозяева, очень трогательно угощая завтраком, добрыми пожеланиями и благословениями. Мы прожили у них покойно и приятно, пользуясь их вниманием, ласками и одолжениями, пять месяцев. Кроме хозяев наших Бравчинских, провожали нас Марья Сергеевна Оленина с внучкой Катей Мамоновой и Татьяна Сергеевна.

Дорога была ужасная: глубокие ямы, рытвины, лужи, камни и дурные мосты. Мы 35 вёрст ехали 5 часов и до того устали, что шатались, когда вытащили нас из коляски. Но Александр и Лиза Бакунины так радушно и тепло встретили нас, так гостеприимно угостили ужином и чаем, что мы скоро ободрились и глубоко признательны божественной силе, выбросившей нас на лесные и красивые берега быстрой Осуги, в кущи прямухинского парка, в старую усадьбу Бакуниных, схожую с аббатством и таящую в своих покоях, сумрачных коридорах и закоулках много воспоминаний из разумной, честной жизни, исполненной правды, гуманности, духовной красоты и всего прекрасного бывших и настоящих владельцев её. Сколько в ней перебывало исторических людей! Сколько раздавалось философских, учёных, поэтических и шаловливых бесед! Сколько разлилось из неё добра, разума и благотворений! И вот и нам пришлось приобщиться к почтенной, гуманной жизни Бакуниных. Помоги нам, неведомый, быть достойными этой жизни и докончить в Прямухине век свой».

Анна Петровна с детских лет была знакома с хозяевами Прямухина – Александром Михайловичем Бакуниным и его женой Варварой Александровной, урождённой Муравьёвой. Она видела их в Бернове вскоре после венчания и так рассказывала об этом в мемуарах:

«Я его (Александра Михайловича. – В. С.) помню, когда он после свадьбы приезжал в Берново, и мы любовались детьми умению его жить и любить свою жену. Она была молодая, весёлая, резвая девушка, он – серьёзный, степенный человек, и, однако, на них было приятно смотреть. Я помню их сидящими дружно рядом, когда он её кругом обнимет своими длинными руками, и в выражении её лица видно было, как она довольна этой любовью и покровительством. Иногда она его положит на полу и прыгает через него, как резвый котёнок. Его положение тогда не было ни странно, ни смешно. И тут являлись с любовью покоряющая сила и доброта – идеал доброты! Помню ещё раз бальный вечер; они сошлись в нашей общей комнате с маминькой; он лежал на её кровати, она, в белом воздушном платье, прилегла подле него, и как он, шутя, уверял её, что кольцо, надетое на его палец, не скинется, врастёт в него; она беспокоилась, снимала его, велела подать воды, мыла, а он улыбался и, наконец, успокоил её, что это была шутка».