Василий Агафонов - Неман! Неман! Я — Дунай!

Минут через тридцать — сорок мы нагнали колонну штаба армии.

Пути нашего отхода нередко совпадали с направлением движения немецких колонн: по дороге встречались указатели. Аккуратные, припасенные впрок немецкие указатели на нашей земле. Сначала мы просто сбивали их, а потом смекнули и стали поворачивать в другом направлении: пусть фашисты поплутают по русским дорогам.

Однажды, когда уже начало смеркаться, в нашу колонну влетел мотоциклист. Широко раскинув по рулю руки, он начал обгонять машины. Кто-то обратил внимание, что у мотоциклиста засучены рукава. Приглядевшись, увидели — немец. Одна машина вырвалась из колонны и прижала мотоциклиста к кювету. Первым к гитлеровцу подскочил Сергей Белянин, на шее у него висел немецкий автомат. Гитлеровец был до того ошарашен, что никак не мог оторвать руки от руля мотоцикла.

…Во время отхода штаба армии и постоянного передвижения соединений о проводной связи, естественно, не могло быть и речи. От радиосвязи, как я уже говорил, пришлось отказаться еще раньше. Поэтому в штабе далеко не всегда было известно, где находится в данный момент та или иная дивизия, и даже не всегда представляли, как далеко от нас противник.

Я получил от генерала Шлемина задачу: с двумя взводами связистов пробиться на Полоцк и выбрать там место для командного пункта армии.

Штаб армии мы встречали в бывших военных лагерях в Барвихе-Второй. Генерал Шлемин вызвал меня. Первый его вопрос был о связи.

— Есть какая-нибудь возможность переговорить отсюда со штабом фронта или с Москвой?

— Товарищ генерал, со штабом фронта связаться не удалось. А с Москвой можно только из Полоцка…

— Хорошо, — сказал Шлемин, — в вашем распоряжении двадцать минут; возьмите команду связистов, подготовьте машину, поедем в Полоцк.

Итак, к исходу десятого дня войны мы оказались в старинном русском городе Полоцк, а с утра следующего дня началась эвакуация города, в том числе и учреждений Народного Комиссариата связи. Поэтому телеграфную и телефонную связь города мы взяли в свои руки. Центральную телефонную станцию возглавил капитан Васильев. Я с бойцом-телеграфистом остался на телеграфе.

Генералу Шлемину из райкома партии удалось переговорить по ВЧ с Москвой. К аппарату подошел генерал Александр Михайлович Василевский. Шлемин просил горючего и боеприпасов. Генерал Василевский поставил армии задачу: оставить соединения на позициях бывшего укрепрайона, штабу передислоцироваться в Порхов и принимать там отступающие из Прибалтики войска.

Через ЦТС города мы, хотя и с большим трудом, поддерживали связь с отходящими частями армии. Неоценимую услугу оказывали нам в этом гражданские специалисты. Капитан Васильев вызывал населенные пункты, через которые предполагался отход наших войск, и просил телефонистку подозвать кого-либо из командиров проходивших частей. Вызванный командир соединялся со штабом армии и докладывал обстановку.

Конечно, такой способ связи не предусматривался ни одним уставом или наставлением, но он быстро внедрился в нашу нелегкую практику и стал чуть ли не единственной возможностью управлять войсками. Правда, потом каждый штаб части или соединения еще до подхода к населенному пункту высылал вперед командира, который, используя местные линии, связывался с вышестоящим штабом.

А капитан Васильев между тем продолжал свои поиски. Однажды он связался с одним из населенных пунктов Западной Белоруссии, кажется, с Поставами. Задал свой обычный вопрос: «Девушка, есть у вас наши части?», а в ответ услышал: «Ваших нет, зато есть наши».

Несколько раз мы нарывались на немцев. Услышишь полурусскую-полунемецкую речь, облаешь с досады неожиданного абонента — и даже радуешься… Вроде бы одержал победу.

Конечно, наше «изобретение» было не самым надежным, но другого выхода мы не видели. Все попытки найти штаб фронта успеха не имели. А вот связаться по аппарату Морзе с Москвой мне все же удалось. В Москве у аппарата находился генерал Н. Д. Псурцев, которого я хорошо знал по совместной службе в Костроме.

У связистов бывают свои победы, хотя порой для остальных они и остаются незамеченными. И вот я «слышу» слова, слова из Москвы: «Я — Москва. У аппарата Псурцев». — «Я — Полоцк! У аппарата Агафонов», — кричу обрадованно морзисту: ведь с самого начала войны я впервые «слышу» Москву. «Какой Агафонов? Я знаю трех», — спрашивают меня, чтобы убедиться, действительно ли разговор идет со связистом 11-й армии. «Я — Агафонов-костромич…» — выстукивает морзист. «Помню. Назовите мое имя и отчество». — «Николай Де…»