Александр Поповский - На грани жизни и смерти

В грозном арсенале борьбы спокойствие есть то магическое средство, которое в равной мере вооружает сильного и слабого. Филатов владел этим средством искусно. «Метод тут ни при чем, – сказал он себе, – никто не защищен от заразы».

Он поспешил удалить нагноившиеся швы, изолировал стебель от раны и результатом остался доволен.

– До чего живучий, – восхищался своим творением ученый, – лента давно бы сдала.

На двадцатые сутки после рождения новой методики хирург произвел вторую часть операции. Он срезал у больного слизистую оболочку с губы и подшил ее к нижней оконечности стебля. Так была заготовлена подкладка для будущего века.

Стебель – юное детище Филатова, предмет его любви и забот – с каждым днем развивался и креп. В нем нарастали кровеносные сосуды: вены, артерии и капиллярная сеть. Обильному притоку питания соответствовал не менее интенсивный отток крови в сосудах. Когда скальпель надрезал стебель, кровь пульсировала из раны, как если бы перерезали крупный сосуд. Даже чувствительность постепенно восстанавливалась в нем.

Шли дни. Больной носил на себе материал для века, питал его собственной кровью. Замкнув внутри себя незащищенную для инфекции сторону, стебель созревал для грядущих задач.

– Материал, как видите, – обратился к ассистентам ученый, – несравненно лучше обычного лоскута. Как вы полагаете, чему мы обязаны нашими успехами?

– Хорошо, что пересаживаемая ткань, а также ткани лица, – заметил один из ассистентов, – будут однородной окраски.

– Это уже следствие, – ответил хирург, – причина кроется глубже. мы улучшили существование лоскута, предоставив ему питаться и крепнуть. Новые условия вызвали в нем рост кровеносных сосудов, решительно умножили их. Отсюда устойчивость и яркая окраска его. Мы можем отныне таким путем заготавливать ткани для любой части тела.

На пятые сутки после второй операции была сделана третья. Все в ней было обычно, как и в последующей – последней. Хирург удалил опухшее веко, отрезал от ключицы нижний конец стебля и уложил его на свежую рану. Трубчатый тяж напоминал теперь змейку, растянувшуюся от уха до глаза больного.

Три недели спустя, когда веко прижилось, хирург обратился к больному:

– У меня, Иван Васильевич, стебелек не при деле. Хотите, я пристрою его на прежнее место, на шею уложу?

– Нет, спасибо, – последовал короткий ответ, – не надо, обойдется.

– Жаль такого красавца бросать, – с сожалением вздохнул хирург. – В самом деле хорош… Поглядите… Розовый, пухлый, пока мы возились, волосы на нем отросли… Не хотите? Что поделаешь, придется его заспиртовать.

Новый метод обосновался в клинике. К кожному лоскуту никто больше не прибегал. Хирурги поспешили использовать счастливую находку Филатова. Одни совершенствовали процесс пересадки, другие расширяли круг применения нового изобретения. Вместо хилого и бескровного лоскута в руках хирургов была полнокровная, устойчивая ткань, добротный материал для пересадки. Как не экспериментировать, как не дерзать?

И еще одно новшество ввел в хирургию Филатов.

В тех случаях, когда язва или сильные ожоги разрушали обширные участки на теле, а нужных тканей поблизости нет, хирурги обычно выкраивали ленту на животе и постепенно подводили ее к месту пересадки. Делалось это так: один конец лоскута отрезали, переносили его в направлении места, где предполагалась пересадка, и вшивали в кожу. Через несколько дней отсекали другой его конец и пришивали еще ближе к месту предстоящей операции. Так, двигаясь то одним то другим своим концом, неизменно приживаясь и питаясь на теле, материал достигал намеченной цели.

Блуждающий лоскут был вечным источником тревог и опасений врача. Никто не мог поручиться, что ткань пройдет через все испытания: не зачахнет на одном из этапов пути, а, достигнув назначения, сохранит свои пластические свойства. Стебель служил гарантией тому, что труд хирурга не будет напрасным, время – отныне союзник его. Чем больше продлится движение трубчатого тяжа, тем более устойчивым станет материал и вернее будет успех операции.

Филатов задумал изменить самую технику следования стебля. «Ткань должна передвигаться, – сказал он себе, – более коротким путем. Нет нужды, к примеру, с живота или груди двигать стебель по телу до ключицы и выше – к лицу. Стебель может с груди шагать на плечо или предплечье, чтобы следующим этапом достичь намеченной цели. Достаточно для этого поднятую руку прибинтовать к голове и свободный конец отрезанного от туловища стебля наложить на рану лица…