Иван Козлов - В крымском подполье

В просторном шалаше метра в два с половиной высотой, устроенном из жердей, с небольшим отверстием для дыма, с очагом посредине, стояли по бокам три койки из хвороста. Кроме Павла Романовича и Лугового, здесь жил помощник командира по войсковой разведке.

Небольшой ящик служил столом, за которым мы и уселись — кто на койку, кто на обрубках деревьев.

Миша нажарил конины с картошкой. Но есть я не мог — кусок застревал в горле. Слезы навертывались и от радостной встречи с друзьями и от тяжелых дум о наших подпольщиках, попавших в гестапо.

В лесу, среди друзей, я почувствовал себя, как дома. Выстрелы уже не производили на меня никакого впечатления.

О нашем приходе в лес Павел Романович радировал на Большую землю и тут же получил указание: с первым же самолетом направить меня в Краснодар для доклада. В Краснодаре находился Крымский обком партии.

Но мое путешествие на Большую землю задержалось. Погода изменилась, повалил снег, начались бураны, казалось — снова наступила зима. Из-за плохой видимости и глубокого снега самолеты не могли приземлиться. Я даже обрадовался этому обстоятельству — очень уж не хотелось мне уезжать.

Из пришедших с нами подпольщиков все боеспособные мужчины и женщины были зачислены в отряды, а остальные поселились в гражданском лагере. Ольга стала работать секретарем штаба лагеря, а «Нина» — парторгом.

Мы с Павлом Романовичем подробно обсудили положение в Симферополе, подсчитали сохранившиеся там силы. В городе осталось еще много подпольщиков. Нужно было установить с ними связь и направлять их работу.

Причины провалов полностью выяснены не были. «Мусю», «Хрена», «Нину», Ольгу и «Савву» предали «Николай» и «Лесная». А кто предал «Луку» и Сергеева, которых ни «Лесная», ни «Николай» не знали? Кто предал Зою Рухадзе и Владлена Батаева?

Но, разумеется, подобные вопросы не выясняются в один день. Иногда нужны годы, чтоб распутать все нити таких предательств.

Дня через четыре мы послали «Павлика» для связи с «Анодием» и вывода подпольщиков, находившихся под угрозой. Вместе же с ними пошел и «Костя», чтобы привести в лес свою семью.

«Павлику» дали явку к Семену Антоновичу Нечепуруку. Через него нужно было разыскать «Савву».

Ребята вернулись на шестой день. Они привели из города еще двадцать два подпольщика, в том числе и свои семьи. К большой моей радости, с ними пришел и «Савва».

Из города мы получили новое тяжелое сообщение. После нашего ухода в лес были арестованы Филиппыч и Вася-сапожник со своими семьями.

Гестаповцы пытались арестовать и «Штепселя», но он успел скрыться.

Выяснилось, что на третий день после нашего ухода в лес и ко мне на квартиру явились гестаповцы. Подробно расспрашивали обо мне у соседей, забрали мой ящик с двойным дном. По расспросам гестаповцев было видно, что кто-то подробно описал им мою внешность.

— Ну, а тебе как удалось вырваться? — спросил я у «Саввы», когда он пришел в наш шалаш.

— В общем хорошо, — ответил он. — Меня предупредил отец. Скрывался я в наших каменоломнях. Потом за мной пришел Семен Антонович Нечепурук и сказал, чтобы я немедленно шел в Симферополь, где меня дожидаются из леса.

— Кто мог предать нашего Филиппыча, Васю-сапожника?

— Ничего не могу сказать! — с горечью ответил «Савва». — К Васе на квартиру нагрянула целая ватага немцев, поставили в воротах пулемет, и никого не выпускали со двора. Забрали его, жену и дочку лет двенадцати. В доме сидит застава. Как был арестован Филиппыч — не мог узнать.

Наступило тяжелое молчание. Павел Романович, сидя на своей койке, начал вдруг свирепо бить палкой по головешкам догорающего костра.

— А как у вас в Сарабузе? — спросил я у «Саввы».

— Все на местах. Своим заместителем я назначил учителя Массунова — «Зарю» — и дал задание. Восемнадцатого марта диверсанты минировали состав с боеприпасами. Взрыв произошел в Джанкое. Перед моим уходом ребята заминировали еще один эшелон с горючим и продовольствием.

Павел Романович расспросил «Савву», кто такой «Заря» и можно ли на него положиться. Мы тут же решили послать к «Заре» человека для связи.

— Мы проделали еще большую работу по разложению так называемого добровольческого батальона, — сказал «Савва». — Командир батальона — вполне наш человек. Я имел с ним свидание. Он хочет весь батальон в полном вооружении и с транспортом увести к нам. Просит дать проводника. Люди они в Крыму новые, дорог не знают.

— Сколько их? — спросил Павел Романович.