Иван Козлов - В крымском подполье

— А муж?

Ей ответили:

— Не беспокойтесь, он останется у нас.

Вместе с Виктором Кирилловичем в гестапо остались его боевые друзья: «Кошка» — Владимир Эрастович Лавриненко, «Мотя» — Иван Григорьевич Левицкий и «Перо» — Николай Семенович Соколов.

Об арестах подпольщиков я тут же сообщил по рации в обком партии, а 11 марта послал «Мартыну» подробную информацию о положении в городе. Из леса мы снова получили листовки на русском, немецком и румынском языках и газеты. Роздали их оставшимся патриотическим группам для распространения среди населения и солдат.

12 марта наш проводник должен был вести к партизанам «Лесную» и «Максима Верного». Одновременно с другого сборного пункта мы отправляли в лес нескольких подпольщиков, которым грозил арест.

Надо было уводить людей из группы «Муси», но тут возникли большие затруднения. Все руководители групп были связаны непосредственно с ней. Я же знал их только по кличкам. «Муся» не передала мне их адресов. Я запросил адреса у «Мартына».

У Анны Трофимовны я познакомился с Усовой, которая часто к ней приходила. «Нина» тоже знала Усову, как учительницу, связанную с «Мусей» по подполью. Узнав об аресте «Муси», я через племянника Анны Трофимовны, Ваню, предупредил Усову. Она скрылась и была потом переправлена нами в лес.

12 марта ночь была темная. Часть подпольщиков не пришла на условленное место. Проводник начал их разыскивать, но когда собрал всех, итти в лес было уже поздно. Они вернулись в город, и их отправили в следующую ночь.

13 марта ко мне пришла «Нина» вместе с «Лукой».

Мы решили до выяснения обстановки воздержаться от привлечения к активной работе членов группы «Мусы» и молодежной организации, так как 10 марта арестовали Зою Рухадзе и Владлена Батаева.

В остальных патриотических группах арестов не было, и они продолжали работать. «Нина» с семьей попрежнему скрывалась у своей сестры и уходить в лес пока не хотела.

В связи с провалом диверсионных групп «Хрена» и Васи Бабия мы решили сделать центром диверсионной работы Сарабуз, где до сих пор было спокойно. Во время нашего совещания пришла Ольга.

— У меня только что был Семен Филиппыч, — сказала она. — Из леса пришли Гриша и Женя.

— Во-время! — обрадовался я. — Помогут нам отыскать людей «Муси» и заберут кого нужно в лес.

— Семен Филиппыч сказал, будто Гриша имеет указание и вас забрать в лес, — сказала Ольга огорченно.

Это сообщение всех нас неприятно удивило. Мы поговорили и пришли к выводу, что мне пока нет оснований уходить из города. Из арестованных лично меня знает только «Муся», а в ее стойкости мы не сомневались. В полиции известно, что подпольной организацией руководил старик-плотник, но меня знают как стекольщика; к Анне Трофимовне полиция за мной не приходила.

Мы условились, что на другой день после моего свидания с Гришей соберемся у «Луки» и окончательно решим вопрос о нашей будущей работе. Мы считали, что «Лука» — вне всяких подозрений у гестапо и находится в лучшем положении, чем любой из нас.

Ольга задержалась у меня и, когда все ушли, сказала:

— Приходил «Максим Верный». Он очень встревожен: сегодня утром арестовали Людмилу.

— Сейчас же предупреди «Нину». Она с семьей должна немедленно уйти с Гришей в лес. А о тебе Людмила ничего не узнала?

— Я с ней не встречалась. Думаю, что она обо мне не знает.

На другой день рано утром, когда я еще спал, снова прибежала Ольга.

— Я и Сергей провалились. Пришла вчера домой часа в три. Недалеко от нашего дома увидела гестаповскую машину, но не прядала значения: они везде шныряют. Сварила обед, сходила за водой и поджидала Галку. Вдруг заходит соседка Феня и шепчет:

«Ты одна?»

«Одна».

«Тебя и Сергея гестапо ищет».

Фене я не доверяла.

«Чего это мы вдруг понадобились гестапо? Какое мы к ним отношение имеем?»

«Ты, Ольга, свои грехи знаешь. Уходи скорее!» сердито сказала она.

Оказывается, к Фене приходила мать «Максима Верного», заставила Феню поклясться ребенком, что она меня предупредит и никому об этом не расскажет.

«Они, видно, не знают вашей фамилии, — добавила Феня, — ходят из дома в дом и спрашивают, где живет Ольга, у которой мужа зовут Сергей. Вас, конечно, все знают, но никто не говорит. Машина и сейчас недалеко стоит. Скоро до нашего двора дойдут, а тут Мирка со своим Линдером — сама понимаешь. Беги, пока не забрали!»

Я схватила с вешалки кожанку и выскочила на улицу. Галка стояла за углом. Я позвала ее и сказала, что нам нужно итти. Мы перешли на другую сторону, там нас уже ждала мать «Максима». Оказывается, часов в десять утра к их дому подъехала машина. Из нее вышла Людмила и гестаповцы. Старуха сразу сообразила, что приехали за сыном, и спрятала его.