Ганс Киншерманн - Кроваво-красный снег. Записки пулеметчика Вермахта

Свина находится рядом со мной и стреляет из винтовки. Не вижу Громмеля, потому что он где-то в нескольких метрах от меня, позади Вейхерта. Заметив наше бедственное положение, Громмель передает нам два запасных ствола.

— Черт, «тридцатьчетверка» заметила наше пулеметное гнездо! — доносится до меня голос Громмеля.

Советский танк наводит на нас башенное орудие и, рокоча двигателем, движется вперед. Быстро подхватываю пулемет и вместе с ним валюсь на дно окопа. Громмель и Вейхерт бросаются в блиндаж. Свина успевает прыгнуть в окоп раньше меня и теперь лежит у меня за спиной.

Гремит выстрел, и снаряд взрывается в том самом месте, где только что стоял мой пулемет. На голову мне летят комья мерзлой земли и горячие осколки металла. В ушах звон. Мне кажется, будто у меня лопнули барабанные перепонки. Противный резкий запах пороха забивает мне ноздри и наполняет легкие. Но я жив. Жив и Свина, конвульсивное дыхание и кашель которого я слышу у себя за спиной. Затем все повторяется снова — оглушительный грохот и лязг гусениц. Вжимаюсь, как червяк, в холодную землю. В окопе темно как ночью — над нами нависла стальная громада танка, заслонившая весь белый свет. Металлические гусеницы рвут и крошат края окопа. Сверху падают массивные пласты замерзшей земли, наполовину засыпав меня. Неужели эта махина погребет меня заживо? Вспоминаю рассказы солдат о том, что иногда танки специально давят траншеи, чтобы насмерть завалить тех, кто в них оказался. Жуткая смерть!

Меня охватывает паника. Жаль, что я не бросился вслед за товарищами в блиндаж! Ползу к ним. Свина следует моему примеру. В блиндаже почти полная тьма, с трудом узнаю лица солдат. Буквально физически ощущаю их страх и беспомощность. Танк снова над нами. Что же будет дальше? Неужели он попытается уничтожить блиндаж, раздавить его? Хотя земля промерзла насквозь, выдержит ли крыша вес вражеской бронемашины?

Минута сменяет другую. Мучаемся томительным ожиданием. Чего ждем? Неминуемой смерти? Мы могли подорвать нависший над нами танк гранатами или кумулятивным зарядом, но у нас нет ни того, ни другого. Нам лишь остается надеяться на лучшее и молиться о том, чтобы смерть обошла нас стороной.

Слышу, как Свина начинает молиться вслух. Чувствую, что мне следует успокоить нервы молитвой. Я не молился с самого детства, в юности надеясь на то, что я достаточно силен, чтобы нуждаться в заступничестве высших сил. Но теперь, перед лицом смерти, опасаясь за свою жизнь, автоматически вспоминаю давно забытые слова. Я произношу их не вслух, как Свина и другие мои товарищи: молюсь молча, про себя, не шевеля губами. Молюсь о том, чтобы нам даровали жизнь, чтобы мы избежали ранений и увечий.

Хотя в сложившейся обстановке пока ничего не изменилось, после молитвы ощущаю внутреннее спокойствие и веру в лучшее. Это состояние трудно, невозможно объяснить словами. Свина закончил молиться. Он смотрит на Вейхерта. Тот сидит на каком-то тряпье и не сводит глаз с потолка. Громмель часто, взволнованно дышит, его взгляд тоже устремлен на потолок. Каждый раз, когда танк стреляет, крыша вздрагивает и сверху нам на каски сыплется снег. Снова ревет двигатель, и стальной гигант съезжает с крыши блиндажа. Внутрь валятся пласты земли, и мы видим танковые гусеницы.

Спасены! Нас не завалило обломками! Вот что самое главное! Вейхерт и остальные охвачены паникой.

— Все наружу! — кричит он и первым бросается к выходу.

Вход в бункер завален кусками льда. Вейхерт отталкивает их ногой и с трудом выбирается наружу. Окоп наполовину завален землей и снегом. Где-то под ними лежит мой пулемет. Дальше, в траншее, видим нескольких красноармейцев, которых Вариас и Зейдель забрасывают ручными гранатами. Слышим, как из своего окопа ведут огонь саперы. Рвутся гранаты. Саперы пытаются вести перекрестный огонь из минометов. Таким образом удается остановить советскую пехоту, но не танки.

Танк, наконец, отъезжает от нас и направляется в сторону деревни. Мы только сейчас понимаем, насколько нам повезло, — судя по следам гусениц, танк проехал мимо нашего блиндажа, лишь взрыхлив землю на левом краю крыши. Сейчас «тридцатьчетверка» обстреливает огневую точку саперов. С ужасом наблюдаем за тем, как снаряд в щепки разносит пулеметное гнездо. После этого танк разворачивается и едет обратно!

Теперь он стреляет по нашей траншее; давит окопы, заваливая их землей. Два испуганных солдата выскакивают наружу и пытаются бежать, но через пару секунд падают, скошенные очередью танкового пулемета. Какой-то солдат отважно бросается с гранатой на танк. Граната отскакивает от башни, как камень от стены. Солдат не успевает отскочить в сторону, и гусеницы тут же впечатывают его в землю. Открывается люк башни, и из него в наши окопы летят несколько гранат.