Иван Барышполец - Противотанкисты

— Товарищ старший лейтенант Барышполец! Доложите, когда закончите погрузку батареи.

До Новозыбкова мы доехали быстро. Пока паровоз набирал воду, красноармейцы спокойно позавтракали. Но отъехали, и недалеко от местечка Клинцы на эшелон налетел десяток «юнкерсов» — снова повреждение пути. Во время бомбежки оказались разбиты два вагона с техникой, орудия пришлось перегружать на другие платформы. Было ранено несколько красноармейцев, двое — тяжело. Раненых поместили в местную больницу.

Только поздно вечером отправились дальше и на четвертые сутки достигли Брянска. Железнодорожный узел днем и ночью бомбят.

Зенитные пулеметы безостановочно стреляют по обнаглевшим фашистским самолетам, идущим на малой высоте. На этот раз прицельного бомбометания у них не получается. И вот ликующие возгласы людей возвещают о падении фашистского самолета. Горящий «юнкерс» скрывается где-то за леском, потом взрыв, огромное пламя и один только дым.

Немецкие летчики успели выпрыгнуть с парашютами. По ним, приближающимся к земле, стреляют красноармейцы. Отмечаю про себя, что тоже впервые стреляю из своего ТТ по живой цели.

Бежим к опустившимся на землю фашистам. Один из них лежит мертвый, другой старается погасить парашют. Кричу ему: «Брось оружие!», но немец нагло смотрит на меня, на мой пистолет, потом в одно мгновение выхватывает «парабеллум» и бросает его к моим ногам.

Здоровый детина, неприятно рыжий, с горбатым носом, держит руки высоко вверх. Бойцы окружили его плотной стеной, но голова немца выше всех маячит в толпе. Кто-то показывает ему кулак, кто-то кричит: «Сволочь фашистская, мы вас всех перебьем!» Планшет с картой, часы и документы фашист протягивает мне, испуганно уставившись на меня выпученными глазами. Я беру все это из его рук и вижу, что он трясется от страха.

Через пять минут от коменданта города прибежал наряд красноармейцев во главе с младшим лейтенантом, и пленного увели.

Выгрузив с эшелона боевую технику, наш полк начал сосредоточиваться в ближайших лесах возле шоссейной дороги Москва — Смоленск. Командир полка на ночном совещании поставил конкретную задачу каждой батарее. Нам предстояло прибыть к линии фронта в район Ярцево и занять оборону по восточному берегу реки Вопь.

В ночь на 22 июля несколько дивизионов полка вышли на рубеж сосредоточения, указанный Герасимовым. К 23 часам в полном составе прибыла на автостраду Москва — Смоленск и наша батарея. Перед мостом через Днепр движение колонны замедлилось. Отсюда до Москвы оставалось менее трехсот километров…

В батарее у меня прибавилось несколько человек. Это вчерашние окруженцы, как называют их кадровики. Они появились возле деревни Истомино, где стояла батарея. Проходя как-то мимо кузни, я заметил группу бойцов, стоящих чуть в стороне.

— Почему не обедаете? — спросил их.

— Мы не ваши, товарищ старший лейтенант, — спокойно ответил пожилой красноармеец с тремя треугольниками в петлицах.

— А кто же вы? Давайте документы.

Я перешел на официальный тон, и все стали поправлять ремни, пилотки. Каждый достал свою красноармейскую книжку и протянул мне. В графе «военная специальность» у троих стояло «наводчик», а у двух значилось «командир орудия». Бойцы были одеты по форме, с личным оружием.

— Теперь куда путь держите? — спрашиваю.

В ответ твердо и решительно:

— Хотим воевать. Возьмите в свою часть. В бою не подведем, товарищ старший лейтенант.

Это опять тот старший сержант. Мне понравилась его настойчивость, но я не тороплюсь с решением.

— Прошу документы. Посоветуюсь с политруком.

— Если берете документы — иду с вами, — насторожился старший сержант.

— Правильно поступаете, что не всякому доверяете, — заключил я, приказал повару накормить бойцов, а после обеда побеседовал с каждым о жизни до армии, о прохождении службы и поинтересовался: — А кто из вас участвовал в бою с немецкими танками?

— Все участвовали! — ответил старший сержант в выгоревшей командирской гимнастерке.

Такой ответ бывалых бойцов произвел хорошее впечатление на меня, комиссара батареи, а главное, на моих молодых, еще не побывавших в боях красноармейцев, которые толпились неподалеку и слышали разговор.

Я доложил командиру дивизиона о том, что решил оставить в батарее этих артиллеристов. Ребята достойные, рвутся в бой — не их вина, что попали в окружение. А вскоре мою батарею придали стрелковому полку 38-й стрелковой дивизии…