Дмитрий Малько: За рычагами танка

Помню, двигались мы по полю, и вдруг я заметил впереди японца и монгольского цирика. Они катались по песку между валунами. У японца была фуражка с желтым околышем. Такие носили офицеры. Я увидел, что цирик ранен, лицо его залито кровью.

— А ну-ка помогите нашему монгольскому другу, — приказал мне комиссар.

Я остановил машину и подбежал к борющимся. Японец, увидев меня, сразу упал, будто мертвый. Я наклонился, чтобы определить, жив ли он, даже ухо приложил к груди. Воспользовавшись моей беспечностью, японец выхватил нож и ударил меня в грудь. Правда, размахнуться ему нельзя было, и поэтому нож лишь скользнул по ребрам. Вместе с цириком мы скрутили противника, погрузили на танк и привязали к поручням. Затем наложили друг другу повязки и, по-братски обнявшись, распрощались. Цирик отправился в тыл, в медпункт, а я повел вперед свою машину.

И вторая атака японцев не удалась. Они потеряли много солдат и офицеров и почти всю технику.

Наши воины в этих боях показали замечательные образцы героизма и отваги. Танковый батальон под командованием майора Михайлова прорвался глубоко в тыл японцев, а сам Михайлов, даже будучи раненным, продолжал руководить боем. Экипаж лейтенанта Мартынова уничтожил пять орудий противника, а экипаж, возглавляемый политруком Викторовым, подбил десять вражеских пушек. Когда машина была подожжена, танкисты не покинули ее и до последнего дыхания сражались с врагом.

В этих боях погиб наш любимый комбриг Яковлев. Все мы были опечалены вестью о его гибели. Советские танкисты, действуя вместе с монгольскими конниками, отомстили за смерть комбрига.

После ранения я попал в госпиталь. К счастью, рана оказалась легкой, и меня вскоре выписали. Опять воевал, но уже в составе другого подразделения. Участвовал в августовских боях, которые были особенно напряженными.

Сосредоточив скрытно большие силы, наше командование 20 августа начало наступление. Навсегда мне, как и другим участникам тех боев, запомнился этот день. После мощной авиационной и артиллерийской подготовки началась атака пехоты, танков и советско-монгольской конницы. Над полем боя гремел «Интернационал», передаваемый походной звуковещательной станцией. Под эти торжественные звуки мы стремительно двинулись вперед. Враг был ошеломлен. Не сразу смог он даже оказать организованное сопротивление.

До конца августа продолжались упорные бои. Геройски действовали воины всех родов войск, а также наши братья — монгольские цирики. Японская группировка была окружена между рекой Халхин-Гол и границей МНР и к концу августа уничтожена. Японцы потеряли около десяти тысяч убитыми, ранеными и пленными и много боевой техники.

В послевоенные годы мне не раз доводилось встречаться с участниками боев в Монголии, а однажды я выступал по радио для Монгольской Народной Республики с рассказом о тех героических днях.

После окончания боев в Монголии наша часть возвратилась в Белоруссию. А на западе в это время уже полыхала вторая мировая война. Гитлеровская Германия напала на Польшу, ее армия быстро продвигалась к границам СССР. Угроза фашистского порабощения нависла над братьями — украинцами и белорусами. Советское правительство приняло решение оказать помощь трудящимся Западной Украины и Западной Белоруссии.

В сентябре 1939 года бригада, в которой я продолжал службу в качестве механика-водителя танка, провела победный марш по западным районам Белоруссии. Это была третья моя военная кампания. Я вел свою машину от станции Негорелое через Воложин, Вильно, Лиду, Гродно.

Население городов и сел всюду встречало советских воинов как самых дорогих и близких людей, принесших им избавление от угнетателей. Танкисты подносили хлеб-соль, цветы; пожилые женщины со слезами радости на глазах целовали их обветренные лица. Отовсюду неслись теплые приветствия. Сами собой возникали митинги. Мы рассказывали местным жителям о жизни в Советской стране, читали им свежие газеты. За неделю с лишним советские войска, при широкой поддержке местного населения, завершили свою освободительную миссию. От фашистского порабощения было спасено более двенадцати миллионов жителей Западной Украины и Западной Белоруссии, которые были воссоединены с Украинской и Белорусской советскими республиками.

Спустя несколько месяцев наши танковые экипажи были переброшены на Карельский перешеек, где финская реакция развязала войну против СССР. Началась четвертая на моем боевом счету кампания. Хотя по времени боевые действия в Финляндии продолжались сравнительно недолго — с 30 ноября 1939 года по 12 марта 1940 года, — но по напряжению боев и героизму наших воинов они запомнились на всю жизнь. Действовать там было невероятно трудно. Когда мы воевали на горных склонах или в тесных кварталах испанских городов, когда дрались против японских захватчиков в раскаленных песках Монголии, думалось, что тяжелее, чем там, уже не может быть. В Финляндии же наши войска столкнулись с такими условиями, какие невозможно было даже представить. Суровые, доходившие до сорока градусов морозы и лесисто-болотистая местность, а главное — широкая и плотная сеть различных укреплений — все это создавало непреодолимые препятствия. Можно представить себе, как же трудно было в таких условиях воевать нам, танкистам.