Уильям Холмс - Победа под водой

Если после нескольких минут хода на максимальной скорости подводная лодка окажется впереди цели, вполне вероятно, что она сможет занять позицию для атаки. Если же цель окажется впереди подводной лодки, а расстояние до цели будет значительно превосходить максимальную дальность хода торпеды, положение безнадежно, если, конечно, цель по каким-либо причинам не повернет в сторону лодки или не уменьшит ход. Если этого не случится, судно противника уйдет целым и невредимым, даже не подозревая, что за ним следила подводная лодка.

2 января, после трехнедельного перехода, "Гаджон" прибыл в заданный район патрулирования. Противник не проявлял здесь никакой активности, и можно было подумать, что война нисколько не беспокоила японские суда. Навигационные огни у островов Кюсю и Сикоку горели, как в мирное время. Сампаны плавали с ходовыми огнями, а торговые суда, хотя и были затемнены, шли поодиночке, не делая зигзагов, и без охранения. Казалось, здесь не велось никакой воздушной разведки и патрулирования; единственными самолетами, замеченными с "Гаджона", были два самолета морской авиации, летевшие вдоль побережья острова Кюсю. Почти не было судов, следовавших в пролив Бунго или обратно; единственными судами, обнаруженными "Гаджоном", были небольшие каботажные грузовые суда.

В следующий раз японское судно было обнаружено 4 января 1942 года около 15.00, когда "Гаджон" находился под водой. В перископ лодки были видны только мачты и дымовые трубы транспорта. Гренфелл немедленно лег на курс сближения и дал полный ход. Подняв еще раз перископ, он достаточно хорошо увидел цель и определил ее курсовой угол - 90° правого борта; времени для маневра и сближения оставалось очень мало. Тем не менее он сумел сократить расстояние до 13 кабельтовых, при этом угол встречи составлял 120°. К сожалению, цель оказалась небольшой - каботажное грузовое судно водоизмещением около 1500 тонн, а расстояние до него было велико. Гренфелл решил, что в таких условиях лучше дать залп двумя торпедами с небольшим углом растворения, чтобы тем самым компенсировать все неточности в оценке курса и скорости цели. Торпеды были выстрелены, но обе прошли мимо цели.

Несмотря на наличие новых электромеханических приборов, командир лодки для определения курсового углами расстояния до цели должен каждый раз наблюдать ее в перископ, чтобы потом по этим данным торпедный автомат стрельбы мог рассчитать курс и скорость цели. Если расстояние до цели большое, даже незначительная ошибка в расчетах может привести к промаху. Гренфелл пришел к выводу, что на этот раз именно так и случилось, хотя он предусмотрительно пытался компенсировать возможные ошибки углом растворения. Но запоздалые сетования уже не могли ничему помочь; надо было просто ждать появления следующей цели и учесть предыдущие ошибки.

Однако прошло еще пять дней, прежде чем "Гаджон" встретил еще одно судно, но и в этом случае Гренфелл не смог с ним сблизиться больше, чем на 25 кабельтовых. Лишь 9 января около полуночи подводникам улыбнулось счастье. Луна только взошла, и "Гаджон" находился на поверхности, когда заметили грузовое судно водоизмещением 5000 тонн, идущее встречным курсом. Судно было затемнено, но освещенный лунным светом его силуэт отчетливо вырисовывался, в то время как "Гаджон" оставался в темной части горизонта. Ночью цель, как правило, появляется внезапно. На "Гаджоне" все было готово к стрельбе: наружные крышки двух носовых и двух кормовых торпедных аппаратов открыты, и торпеды в любой момент могли быть выстрелены.

На этот раз "Гаджон" имел в запасе несколько минут, чтобы выбрать лучшую позицию и подготовить к стрельбе другие торпедные аппараты. Гренфелл с дистанции 12 кабельтовых выстрелил из кормовых аппаратов три торпеды под углом встречи 100°. Он был уверен, что по меньшей мере одна торпеда попала в цель. На мостике "Гаджона" почувствовали толчок от подводного взрыва. Торпедисты в кормовом торпедном отсеке уверяли, что в цель попали две торпеды. Гидроакустик слышал звук взрыва и охарактеризовал его как непрерывную, ясно слышимую реверберацию с плохой диаграммой направленности.

Позднее таких данных было бы явно недостаточно для заключения о попадании торпед, но в то время на "Гаджоне" считали, что потоплено первое судно противника. Ничто так не поднимает моральный дух подводников, как звук взрыва торпед, попавших в корабль противника, поэтому на "Гаджоне" царило приподнятое настроение, Это была компенсация за все неудачи.