Андре Кастело: Королева Марго

Сначала тщедушный Франциск II, чуть не плача, в полном смятении допытывался:

— В чем я провинился перед моим народом?

Но затем его обуял гнев — кстати сказать, брат его, будущий Карл IX, будет подвержен еще более буйным припадкам. Однажды за обедом Франциск, в неистовстве топая ногами и стуча кулачком по столу, пронзительно кричал:

— Есть люди, которые одновременно и угодничают передо мной и изменяют мне. Бог даст, однажды я заставлю их покаяться!

И выразительно взглянув на Конде, большими шагами направился к выходу. Бурбон, в свою очередь, разыгрывая возмущение, выпрямился во весь свой, надо сказать, незначительный рост и погрозил невидимым заговорщикам:

— Перевешать их всех!

Совет его будет услышан — однажды двери тюрьмы захлопнутся и за ним. Его приговорят к смерти… но тут же помилуют. Запах крови стлался над Амбуазом: Маргарита навсегда запомнила стаи ворон, описывавших плавные круги над высокими шиферными крышами замка, на мощных стенах которого раскачивались тела повешенных.

Амбуаз превратился в обитель палача. Несчастному королю и его хрупкой, нежной супруге приходилось присутствовать на сотнях казней — людей благородного происхождения не вешали, для них была припасена секира. Эти зрелища очень любила женская часть двора, ибо они воспринимали происходящее как хорошо поставленный спектакль. Вот приговоренные поднимаются на эшафот, хором распевая псалом Клемана Маро:

Понемногу хор стихает. Последним слышится голос месье де Кастельно… Затем наступает тишина. Лужа перед замком отсвечивает кровью. За происходящим наблюдает из своего окна Екатерина, всегда в черном, лицо белей воротничка…

— Ах! Ваше Величество, — шепчет герцогиня де Гиз, — кровь всегда питается кровью!

Сама Екатерина не сказала бы лучше.

Невероятная эпоха! Никого не мучила совесть, зато жестокость — как с одной, так и с другой стороны — правила бал. От поколения к поколению переходила ненависть. Столько стычек, столько кровавых ужасов, а между тем на сказочно прекрасных берегах Шеры и Луары, в чьих водах отражались белые силуэты замков, распространялся новый стиль жизни — элегантный. Как это ни удивительно, но именно в перерыве между кровопролитиями и побоищами расцвела великолепная поэзия Пьера Ронсара, Иоахима Белле, именно тогда родились шедевры Франсуа Клуэ, Пьера Леско и Филибера Делорма.

В последние дни кровавого мая 1560 года король, королева и все их ближайшие родичи отправились в Шенонсо. После тошнотворных сцен насилия глаз радовали живописные жилища крестьян. К маленькой Маргарите возвратилась улыбка. Короля приветствовали девять сотен рабочих, только что достроивших мост через Шеру, красиво раскинувшийся над ее берегами. Встречающие держали шесты, к которым привязаны были с одного конца зеленые ветви, с другого — знаки из черно-белой тафты. Правда, Диана де Пуатье была уже сослана в Анет… Головы крестьянок, сидевших «под молодыми вязами», были покрыты «большими, тяжелыми сельскими шляпами, сплетенными из соломы и расцвеченными тысячей оттенков». К замку вела тенистая дорога, поросшая травой и цветами и напоминавшая зеленый ковер. Она как нельзя лучше соответствовала настроению местных жителей, встречавших «столь благородных и высоких гостей».

Принцесса Маргарита и ее братья пришли в восторг от спектакля, подготовленного в их честь. Две женщины, «обе в античных одеждах, у одной из них на голове венок из плюща», протянули Франциску II и его придворным пастушеский рожок и пальмовую ветвь. Третья женщина в высокопарных выражениях обратилась к королю с балкона:

Когда она закончила, сообщает хронист, «король и его спутники были буквально засыпаны гирляндами и букетами цветов».

Поистине эти пасторали были просто необходимы, они призваны были помочь им освободиться от недавних кошмаров. К тому же цветами дело не ограничилось: жители Тура засыпали короля и свиту салатом, горошком и артишоками.

Наконец малолетних королевских детей отправили назад в Амбуаз. Самой счастливой чувствовала себя Мария Стюарт, эти несколько недель, проведенных в «ее Турени», она часто будет вспоминать после возвращения в свои шотландские туманы…