Анатолий Черняев - Совместный исход. 1973

С 27 сентября по 6 октября в Москве находилась делегация КП Австралии (Ааронз, Тафт и Мэвис Робертсон - женщина). На главной - первой встрече — у Пономарева они держались нахально: Ааронз в официальной речи выложил все, что у них утверждено и в программных документах: КПСС проводит гегемонистскую политику в МКД, мирное сосуществование — это только государственный интерес СССР, Советский Союз — страна лишь «с социалистической базой», а отнюдь не социалистическое общество, зажим демократии, подавление инакомыслия тюрьмами и психбольницами и т.п. в духе Сахарова, КПСС занимается расколом коммунистического и рабочего движения в Австралии: серия больших и мелких фактов наших связей с СПА.

Б.Н. беленился, даже прерывал, заявляя «протест против клеветы».

Его собственная речь была беспомощна в смысле аргументов по-существу и местами досадно некомпетентна, что только усиливало позиции Ааронза в споре. «Опровержения» Б.Н. вызывали у них иронические усмешки. Однако на них подействовал угрожающий тон и твердость: если, мол, вы будете так и дальше - не ждите никакой нормализации с нами и... тем хуже для вас, с нас-то и волоса не упадет от вашей критики!

Потом 2-го и 3-го октября (я приезжал с дачи Горького для этого) — на Плотниковом и у меня в кабинете в ЦК - говорил в основном я. Я чувствовал, что в чем-то их можно еще убедить, а не только запугать. Включился, как всегда это бывает в спорах с иностранцами, «патриотическо-интернационалистический комплекс», и я работал увлеченно, в этот момент веря во все то, что говорил. И это подействовало, сначала - в tete-a-tete с Ааронзом, а потом и со всей делегацией. Они на глазах менялись. Мэвис внесла конкретные предложения по развитию связей КПА-КПСС, Тафт пообещал изменить «программные» положения с оценками СССР.

Очень они хотели иметь коммюнике. Этим воспользовался Б.Н. и велел им навязать признание «успехов в коммунистическом строительстве» и «одобрение нашей внешней политики», т.е. такое, что в корне противоречило их позиции в начале переговоров. После долгих споров и колебаний они на это пошли. Тем и закончилось. Расстались «тепло». Мы с Жуковым 4 часа провожали Ааронза в Шереметьево. Проинформировали обо всем СПА. Впрочем, они ожидали разрыва. Дело, видимо, все-таки пойдет на нормализацию. Они понимают, что разрыв с нами изолирует их от основной массы компартий и в конце концов и внутри сведет их к положению секты.

22 октября 73 г.

Между тем сегодня усилиями США-СССР прикончена война на Ближнем Востоке. Это колоссальное событие с точки зрения перспектив всеобщего мира. Значит, записанное в нашем договоре с Никсоном «о принципах - консультироваться» на предмет тушения конфликтов, могущих перерасти и т.д. - не просто слова. Это реальность, да еще какая!

А дело было так (со слов Пономарева). Косыгин не привез из Каира согласия Садата на прекращение огня. Тем не менее мы решили это предложить Киссинджеру. Он прилетел с самыми широкими полномочиями от президента. И вел себя с размахом, иронически, не торговался по мелочам, уверенный, что все будет так, как надо. Уже, когда он был здесь, израильтяне долбанули Синая, на западном берегу канала - 300 танков, 13 бригад уверенно расширяли плацдарм и создалась реальная угроза захвата главных переправ уже с запада. В 4 часа утра с пятницы на субботу Садат вызвал к себе посла Виноградова, будучи в состоянии полной паники, не владел собой. Буквально умолял посла тут же позвонить (т.е. поднять с постели) Брежнева и просить добиваться немедленного прекращения огня. Что и было на утро согласовано окончательно с Киссинджером, передано в Нью-Йорк, в ООН. Совет Безопасности немедленно четырнадцатью голосами принял резолюцию (китаец воздержался), с ней тут же согласились Египет и Израиль. Асад, правда, бурчит, что с ним даже не потрудились посоветоваться.

Сторонам дадено было 12 часов для прекращения огня. Киссинджер, правда, заметил было, смеясь, что в международной практике на подобные дела обычно дают 24 часа. Ему в ответ: «Ну зачем же люди-то будут гибнуть еще целых 12 часов?» Он: «Ну, ладно, пускай 12!»

Так что война, видно, уже кончилась.

Арабов опять «смазали». Очень трудно представить себе, чтоб израильтяне так просто начали уходить с Голанских высот, из Синая и даже с западного берега Суэцкого канала (выполняя резолюцию 242!) И еще труднее вообразить, чтоб переговоры между враждующими сторонами «под эгидой» начались в скором времени.

Однако, нам тоже уже не удастся вернуться к политике 1967-1973 годов: т.е. вновь перевооружать арабов, гнать туда танки, самолеты, ракетные установки и т.д. и в то же время «выступать» за политическое урегулирование. И еще — главное: хотя всем ясно, что мы вновь спасли их от разгрома, и этого они нам уже никогда не простят. Карта наша там бита окончательно. Надо кончать с нашими великодержавными заботами и держать свой авторитет и перед ними, и перед всем миром только одним: не позволим мы вам развязать мировой пожар! А освободительное движение? От него мало что осталось. Кто теперь поверит всерьез в прогрессивность режимов и вообще в какие-то «идеи», если Саудовская Аравия, Кувейт и Марокко выступили в роли самых яростных носителей «правого дела»?! Все это самый вульгарный национализм.