Анатолий Черняев - Совместный исход. 1976

Еврейская тема присутствовала, как сквозная в течение всех дней. Уже в Хитроу нас встречали плакатами на тему - освободить евреев, и так повсюду. Демонстранты более или менее крупными группами провожали нас лозунгами: «Гражданские права советским евреям!», «Хельсинки - это вам не шутка!», «Долой Пономарева - организатора зажима евреев!», «Свободу Буковскому!» и т.д. Плакаты такого и подобного содержания были выставлены и возле отеля, где жила делегация, и у Транспорт-Хауза, у парламента, у Вестминстерского аббатства. Здесь разыгрывались целые сцены: переодетые в красноармейскую форму парни хватали и волокли по тротуару людей, одетых в форму зэков, закованных большими цепями с висящими на них ядрами. В Глазго появились еще и украинцы: «Мистер Пономарев! Освободите 49 миллионов украинцев!»

У Вестминстерского аббатства высший иерарх приветствует Пономарева словами: «Высокая честь для нас!» Это через секунду после того, как мы прошли сквозь строй демонстрантов, оглушенные оскорблениями, барабанами и свистульками. Зам высшего иерарха ведет нас по Собору. По-английски остроумно и иронично комментирует, показывая усыпальницы и прочие «предметы», оставшиеся здесь от величия и мелочности тех, кто делал британскую историю.

Прием в генсовете тред-юнионов: Мэррей, Джонс и др. Б.Н. все учил их марксизму- ленинизму, всю беседу вел очень неудачно, хотя эти умные, вежливые, масштабные деятели настроены к нам самым дружеским образом. Они терпеливо выслушивали сколько стоит в СССР хлеб, какая квартплата, сколько платим в метро и т.п. Было стыдно. А когда Б.Н. упрекнул их: что же вы, мол, не остановите гонку военного бюджета, то получил спокойный отлуп. Тем не менее все кончилось по хорошему, «тепло». Не успели мы уехать из Транспорт- Хауза, как Мэррей, представляющий 11,5 миллионов членов профсоюза заявил прессе: «Демонстранты против советской делегации не представляют рабочего движения Великобритании».

Ужин в посольстве. Приехали Веджвуд Бенн, Хейворд, Аткинсон (казначей) и тощая англичанка, которую Б. Н. в тостах все время игнорировал, а она оказалась влиятельной дамой и в конце концов, опять же с британской иронией, стала кричать «discrimination!!»

29-го утром были у Кросленда (Форин Оффис). Те же проблемы, что и с другими.

Днем улетели в Глазго. Вечером прием в региональном совете Глазго. Председательствовала представитель местной шотландской лейбористской партии в длинной, естественно, шотландской юбке. Атмосфера, такая, будто мы в Венгрии или ГДР, подкалывают самих себя и присутствующих здесь «людей из-за границы» (так в Шотландии величают англичан). Поразительная способность к ораторству: шутка, ирония органично перемешаны с серьезной политикой. Говорить все любят. Тост Пономарева, довольно посредственный, но был скрашен за счет мастерского перевода Лагутиным.

Утром 30-го, в субботу, митинг с шоп-стюардами и простыми рабочими. Коммунисты-профлидеры. Ответы-вопросы. Мне достался еврейский вопрос и я произнес «пламенную речь» о роли евреев в советском обществе. Б.Н. стал меня осаживать и в конце концов меня оборвал. Обстановка была тоже, как в хорошей братской компартии, хотя судя по всему коммунистов в аудитории почти не было.

Поездка в Эдинбург. На футболе. Экскурсия по городу. Знаменитый Кастл, место рождения Конноли, памятники Вальтер Скотту, Бернсу. Склоны холмов, покрытые вереском и красные от упавших листьев, залив, овцы в черте города.

Прием в Совете большого Эдинбурга. Поразительное доброжелательство. Тост Б.Н.'а на сей раз более или менее удачный - стал подражать шотландцам в манере (сквозь политику пропускал футбольную тему).

Ночной переезд в Глазго на машинах. А 31-го в воскресенье, поездка по озерам и заливам Шотландии. Ничего красивее я нигде, ни в одной стране не видывал.

Разговор Б.Н.'а по дороге, в том числе у харчевни Св. Катерины с рыбаком и шахтером, как изобразило это телевидение.

Вечером прием у руководства лейбористов и Конгресса тред-юнионов Шотландии. Та же председательница. Тосты, подарки. Разговор с соседом - зам. генсека шотландских тред- юнионов (оказалось, он коммунист, да и разговор вел со мной «доверительный»).

Утром 1-го - самолетом в Лондон. Перед этим пресс-конференция в аэропорту. Вопросы вроде иссякли. В 15.00 главная беседа в ИК лейбористов. Но пришло всего пять человек. Б.Н. выложил всю «главную памятку» московского производства, несмотря на то, что Микардо в начальном слове явно дал понять, что серьезный разговор они вести не хотят. Да и не уполномочены (трепался о трех причинах трудностей в отношениях между ЬР и КПСС).